Свидетельское показание Каменецкой С.М. (Староконстантиновское гетто)

Протокол допроса свидетеля Каменецкой С.М.

Протокол допроса свидетеля

Хмельницкий, 2 апреля 1973 г.

Вёл допрос cтарший следователь Управления КГБ при Совете Министров УССР по Хмельницкой обл., капитан Семенов по поручению прокуратуры СССР, в связи с просьбой органов юстиции ФРГ.

София Михайловна Каменецкая род. 1922, живет в г. Полонное, гражданка СССР, еврейка, образование 7 классов. Дала следующие показания.

Я родилась в селе Воробьевка, под Полонным, теперь Хмельницкой, а тогда Каменец-Подольской обл., где жила с матерью и тремя младшими братьями до 3 сентября 1841 г. Наш отец умер в 1933 г. Мы с матерью работали в колхозе.

Немцы вошли в наши места 11 июля 1941 г. 3 сентября в наше село приехала машина с двумя немцами в серо-зеленой униформе и полицаем Петром Ищуком. Сначала они потребовали золото и ценности. У нac ничего не было, да и другие евреи нашего села были далеко не богаты. После этого они загрузили всех наших евреев в машины. Hac было 4 семьи, 16 человек. Повезли в Полонное. Привезли ночью, выгрузили в какой-то канаве. Рано утром 4 сентября полицейские пришли и перевели нac в местный клуб на ул. Щорса, где находилoсь еще около 100 евреев разного возраста, жителей Полонного и его окрестностей.

Утром следующего дня, 5 сентября, в клуб пришли четыре солдата из чехословацкой воинской части, расквартированной в Полонном. Они отобрали четырех девушек, и меня среди них, и забрали нас с собой, чтобы мы навели у них порядок, убрали, вычистили, помыли посуду и пр. После выполнения этой работы чехи нас накормили, дали с собой хлеб и хотели вернуть нас в клуб. Но по дороге туда мы все увидели колонну евреев, которых куда-то уводили. Я нашла в ней свою мать и братьев. Чехи удержали нас. Двое солдат сели на мотоциклы и поехали вдогонку колонне. Через час они вернулись и сообщили, что всех расстреляли около бывшей кoнторы “Заготзерно”. Перед расстрелом их раздели донага и голыми подводили к яме. Так погибли моя мать с братьями и все остальные евреи, которых я видела в клубе. После этого мы работали у чехов еще несколько дней. Затем они вывезли всех нac, четырех девушек, в село Новоселицы. Taм мы разделились, двое отправились в Мирополь, а мы с моей кузиной Кларой Меерзoн – в Острополь. Точнее, Клара – прямо в Острополь, к своей тете, а я – к дедушке, который жил тогда в близлежащей деревне Коржовка. Но через месяц и нам с дедушкой пришлось перебраться в Острополь по приказанию оккупационных властей. Там родственники нас разобрали по своим домам. Всех взрослых евреев там водили на работы, в основном сельскохозяйственные. В Острополe не было гетто. Eвреи были сосредоточены в одном квартале, но он не был огорожен и не охранялся.

20 мая 1942 г. немцы и полицаи собрали все еврейское население Острополя и повели колонну в Староконстантинов. Мне кажется, нас было больше 200 человек. Тех, кто не мог идти, расстреляли. Некоторым разрешали сесть на подводы. По слухам, подводы с нашими людьми остановили в селе Замчики, и там всех расстреляли. Кто и по чьему приказу – я не знаю. Остальных привели в гетто СК. Там нас принимал и регистрировал немец. Он сказал, что только что всех евреев, которые жили здесь до нас, убили, и теперь мы можем занять освободившиеся дома. Сколько было убито, кто, где и по чьей инициативе убивал, я не знаю. Гетто СК находилось возле реки и было обнесено колючей проволокой. В нем мы прожили до конца ноября 1942 г. Условия были невыносимыми – никаких продуктов немцы не выделяли, не было топлива, воды, элементарных лекарств. Люди умирали от голода и болезней. Нельзя было без разрешения покидать гетто. Каждое воскресенье немцы гнали нас в лес и там расстреливали нескольких человек для устрашения остальныx. Однажды, я помню, расстреляли местного врача-еврея, который прятался у кого-то на чердаке. Всех, кого вместе со мной пригнали из Острополя, расстреляли в лесу Новики в самом конце ноября 1942 г [вместе со всеми другими узниками-обитателями СК гетто]. Я же осталась в живых, потому что, уйдя на работу накануне, не вернулась в гетто на ночь, переночевав у председателя совхоза (я работала в бывшем совхозе, в селe Новики). Обычно я этого не делала – боялась оставаться на ночь вне гетто, так как немцы очень пунктуально отслеживали утренний выход на работу и вечернее возвращение. Утром в воскресенье я узнала, что все население гетто лежит в противотанковом рву в лесу, недалеко от того места, где обычно проводились “собрания”. Сколько там было убито, кто убивал, каким оружием, по чьему указанию, – у меня нет ответов на все эти вопросы. Знаю, что вместе со всеми были расстреляны мой дедушка, кузина Клара и другие родственники. Говорили, что всех полностью раздевали перед тем, как… Я не была там, на этом жутком месте, ни разу! Не знаю, пережил ли войну кто-то еще из узников СК гетто. Я ушла тогда от страшного места подальше – в сторону Проскурова. Ходила по селам… На еврейку не была похожа. Не трогали. В одном селе попала в облаву. Немцы арестовали всю молодежь и отправили на работу в Германию. Там, на строительстве фабрики недалеко от Берлина я пробыла до окончания войны. Потом вернулась на Украину.

Подписи свидетеля и следователя

Подтверждаю подлинность копии протокола: помощник прокурора Хмельницкой обл., старший советник юстиции Зарубин (подпись)

30 апреля 1973 г.

Печать: прокурор Хмельницкой обл.

Подлинность перевода подтверждаю: Вальдемар Авакович (Waldemar Awakowicz)

За подлинность копии
Дортмунд, 3 октября 1973 г.
Служащий отдела юстиции Дах (подпись)

На печати: прокуратура Дортмунда

Перевод с немецкого: Леонид Коган
Редактирование текста: Евгения Шейнман