Красилов был еврейским городком

Как утверждают исторические источники, в конце XIX века здесь проживало около 40 процентов евреев.

В общении со старожилами Красилова все еще можно услышать рассказы о целых еврейских семьях, которые впоследствии эмигрировали за границу. История этой общины совершенно не исследована, хотя достоверно известно, что евреи в свое время произвели немалое влияние на социальное и экономическое развитие города над Случем.

Существуют предположения, что евреи в Красилове появились на рубеже XVI и XVII веков, но все были уничтожены казаками Богдана Хмельницкого. Возродилась еврейская жизнь в первой половине XVIII века. А в конце этого же века сооружена большая каменная синагога. За ревизией 1847 «Красиловское еврейское общество» состояло из 1737 душ. А в 1897 году здесь насчитывалось 2563 человек, что составляло около сорока процентов от общей численности населения.

По исследованиям члена красиловского еврейского землячества из Санкт-Петербурга Е. Шейнмана, в 1913 году здесь существовала большая синагога и четыре молитвенных дома, еврейская школа и частное женское училище, частная библиотека Иосифа-Бер Ланда.

Среди евреев-ремесленников были закройщики, сапожники, заготовители кожи, сапожники, кровельщики, жестянщики, столяры, кузнецы и слесари. Бедные вдовы и многодетные мелкие торговцы, как правило, зависели от благотворительной помощи общины. О таких говорили, что они «и спички ради экономии расщепляли на четыре части». Но были и весьма состоятельные люди – арендаторы паровых машин, мельниц и каменоломен, лесопромышленники, оптовые торговцы.
Некоторые из них закупили доли владений последних землевладельцев Сапег-чорба. Одна из половин такого крупного хозяйства принадлежала Давиду Шейнман, а другая – господину Познанскому.

«На «еврейской» половине стояли два длинных одноэтажных дома. Один из них Давид Шейнман сдавал под земскую больницу. В пристройке была маслобойная, во дворе большой коровник, где содержалось около двухсот коров, которых хозяин, а впоследствии и его старшие сыновья покупали истощенными в Витебской, Полоцкой, Смоленской губерниях и откармливали на продажу. Была также сушилка фруктов – урожаи яблок и слив иногда достигали сотен пудов» , – вспоминает внук Давида Шейнмана.

Революция, период смуты и братоубийства принесли жителям Красилова много бед и полное обнищание. Регулярно проводились реквизиции лошадей, крупного рогатого скота, повозок. Война принесла инфляцию, большой рост цен. После 1917 года интервенты (немцы, венгры, поляки) и банды, а также красные бригады занимались не столько реквизициями, как обычным грабежом. Земля заросла сорняками, не осталось скота. В результате погромов, террора численность населения Красилова резко сократилась: одни погибли, другие – эмигрировали. Остановилось сахарное производство, эмигрировало много Красиловский поляков. Ввели комендантский час, запретили собрание.

И только в 1921 году жизнь начала восстанавливаться. НЭП ознаменовался незначительным оживлением состояния местной экономики. Предприимчивые евреи запустили в работу паровую мельницу, маслобойное, кожевенное производство, возобновили торговлю. В еврейской школе появился первый радиоприемник. Возрождение экономики сопровождалось большими налогами. А впоследствии начались аресты для реквизиции золота и других накоплений у потенциальных владельцев.

В двадцатых годах еще можно было эмигрировать и многие евреи, которые предусматривали следующие беды, сумели выехать на Запад. НЭП завершился полной национализацией мастерских, мельниц, земельных участков и т.д.

Однако в первой половине 20-х годов еврейская жизнь в Красилове ещё бурлила. Функционировали синагоги, хедеры, сионистские кружки. А уже в конце десятилетия большую синагогу разобрали как «ненужную», и с ее кирпича построили первый в городке двухэтажный дом, в котором поселили партийных функционеров.

Автор: Николай Заверуха