Эвакуация, реэвакуация, антисемитизм в СССР во время Шоа

Вступление

Изучение проблемы эвакуации и бегства советских евреев в условиях войны 1941-1945 гг. имеет важное значение. Известно, что во время Второй мировой войны, когда нацистами и их сателлитами была оккупирована почти вся Западная Европа, этого явления там не было, так как территория стран оккупировались полностью. В войне с СССР нацистам удалось захватить хоть и значительную, но – лишь часть Европейской его территории, и поэтому определенной доле находившихся евреев удалось эвакуироваться или бежать от неизбежной, окажись они в лапах палачей, смерти. Следовательно, изучение того, почему не все евреи, или хотя бы значительная часть, покинули свои дома и бежали в глубь страны, имеет принципиальное значение.

Вторжение Германии в СССР

22 июня 1941 г. армии нацистской Германии и ее союзников вторглись в СССР и стремительно стали продвигаться вглубь страны. За очень короткое время им удалось оккупировать значительную территорию. Поэтому вопрос о какой либо организованной эвакуации, особенно в Западных районах СССР, стоять не мог. Вывоз имущества не то, чтобы не организовали, просто не успели организовать из-за стремительного наступления врага, а люди панически бежали – и это были не эвакуированные, а беженцы.

Еще раз напомним, что речь идет о западных районах страны. Очень немногим беженцам удалось уйти вглубь страны. Они не остались в тылу немецких армий. Те, кто покинули свои дома, но не пресекли быстро меняющуюся линию фронта, были вынуждены вернуться в свои родные места, где оказались под властью нацистов и их местных пособников.

Количество евреев в СССР

В СССР к моменту начала войны жили 5 230 000 евреев (69). На территории, которая была оккупирована в годы войны, к 1941 году проживали примерно 4 141 000 евреев. В том числе: в Украине 2 532 000, в Белоруссии 925 000, 200 000 беженцев из оккупированной Польши, 250 000 в республиках Балтии и 234 000 в РСФСР (речь идет только об оккупированных территориях этой республики). (3) А доктор Арад пишет, что на оккупированной территории оказались в силу различных причин примерно 2.750.000-2.900.000 евреев (4). Часть же населения сумела бежать от врага.

Попробуем разобраться в этих цифрах, т.е. из каких составляющих образуется количество евреев в 4 141 000 человек.

(Цифры в тексте в скобках означают: первая автор и название источника, вторая – страницы).

Украина

В СССР по переписи 1939 года жило 3 028 538 евреев. На Украине перепись зафиксировала 1 532 776 евреев или 4,95% всех жителей. Они были на третьем месте по численности после украинцев и русских, в том числе 1 310 336 евреев (85,5% всех евреев) проживали в городах, а 222 440 человек (14,5%) составляли сельское население(67).

Но после переписи к основной территории Украины была присоединена Западная Украина, Северная Буковина и Бессарабия. В Западной Украине по переписи 1931 года проживали 824 тысячи евреев.(68, с. 77). По оценке Ш. Бронштейна, еврейское население выросло с 1921 по 1931 год, на 9%, причём низкая рождаемость компенсировалась значительной эмиграцией из Польши.

Аналогичным способом оценивая ситуацию в 30-х годах, можно предположить, что к 1940 году здесь жили 90 000 евреев, поскольку в этот период уменьшение эмиграции вполне компенсировалось выросшей рождаемостью (68, с. 98). На землях, которые в 1940 году отошли от к СССР от Румынии проживали: в северной Буковине и Бессарабии – 83 000 (76, с. 41), а в Измаильской области – 20 000 евреев. Таким образом, можно предположить, на Украине к началу войны проживали, 2 535 000 евреев.

Марк Куповецкий утверждает, что в Западной Украине жили 1 056 000 евреев, а на бывших территориях Румынии – 282 000 евреев. Всего, по его мнению, на Украине к июню 1941 года жили 2 700 000 евреев. (78, с. 1244). Если учесть данные переписи 1939 по Восточной Украине (1 532 000 евреев), то получается 2 870 000 человек.

Белоруссия

Теперь посмотрим, какое количество евреев проживало в Белоруссии. На 1 января 1939 года здесь проживало 375 092 евреев (70). Большая Советская Энциклопедия указывает, что в 1939 году в Белоруссии жило 10,5 млн. человек (81). Это, возможно, уже с населением присоединенной Западной ее части. В Западной Белоруссии проживали к 1939 году всего – 5 000 000 чел., из них евреев. По оценке Ш. Бронштейна (68), 550 000(25). Следовательно, в этой республике к началу войны жили примерно 925 000 евреев

М. Куповецкий считает, что в 1931 г. в Западной Белоруссии и Западной Украине жило не 1 329 081 еврей, 1 160 000 , и, соответственно в 1939 году не 1 450 000, а 1 230 2000.

Прибалтика

Теперь перейдем к Прибалтике. Здесь к началу войны, возможно, было около четверти миллиона евреев. В том числе:

в Латвии – более 95 000 (73, с. 852);

в Литве – 150 000 (74, с. 896);

в Эстонии – 4-5 тыс. (75, с. 442);

Общая статистика до начала ВОВ

В РСФСР в это же время проживали 956 599 ЕВРЕЕВ(79, с. 2)

В остальных республиках количество евреев распределялось так:

в Узбекской ССР- 51 676

в Грузинской ССР – 42 300

в Азербайджанской ССР – 41 245

в Казахской ССР – 19 240

в Таджикской ССР – 5 166

в Туркменской ССР – 3 037

в Киргизской ССР – 1 895

в Армянской ССР – 512

Всего – 165 071 (13, с. 2)

Таким образом к 1941 году в СССР проживали:

Украина -2 535 000

Белоруссия – 925 000

РСФСР – 956 000

Балтия – 250 000

Др. республики. – 165 000

——————

Всего – 4 831 000 евреев

К числу евреев, проживающих после 1939 года на западе Украины и Белоруссии нужно добавить, как указывает И. Арад 200 000 евреев-беженцев, прибывших из оккупированной Польши (73, с. 61)

По некоторым данным, из Западной Украины в 1941 году, еще до начала войны с нацистами, были депортированы 64 533 еврея-беженца, (3, с. 470); есть указания, что в 1939-1941 гг. в западных областях СССР были арестованы 23 590 евреев – бывших польских граждан (80, с. 89). Заметим, что речь идет только о Западной Украине и Западной Белоруссии, а ведь аресты и депортации проходили и в других вновь присоединенных районах СССР.

Называют и другие цифры, которые утверждают, что было депортировано вглубь СССР советскими властями 400 000 евреев, а добровольно покинувших присоединенные территории было 85 000 евреев. Таким образом, в годы войны на не подвергшейся оккупации территории СССР находились почти полумиллиона евреев, которые не являлись гражданами СССР до 1939 года (77, сс. 82,83)

Всего в СССР к 1941 году проживали 4 831 000 евреев (без беженцев). Число беженцев колеблется от 200 000 до 485 000. Значит в СССР проживало, вероятно от 5 031 000 до 5 316 000 И. Арад называет число 5 078 000(73, с. 61), а М. Куповецкий – 5 000 000(72, с. 28)

На территории, которая была оккупирована в годы войны нацистами, до войны проживало, примерно 4 141 000 евреев:

Украина – 2 532 000

Белоруссии -925 000

беженцы -200 000

Балтия – 250 000

РСФСР – 234 000 (Орловская, Ростовская, Смоленская, Калининская, Воронежская, Сталинградская, Курская, Тульская, Тамбовская области, Крымская, Чечено-Ингушская, Кабардино-Балкарская, Калмыцкая АССР и Краснодарский край).

Знали ли советские евреи об истреблении?

Нацисты ни до своего прихода к власти, ни после 1933 г., когда в Германии была установлена их диктатура, не скрывали своей зоологической ненависти к евреям. Как же тогда объяснить то, что в условиях начавшейся советско-германской войны не все евреи эвакуировались из районов, которым угрожала оккупация, спасаясь от нацистского террора?

Здесь возникает вопрос. Знали ли евреи, что начнется поголовное истребление? Ответ на этот вопрос очень не простой. Одни знали, а другие нет. Они бы знали, если бы у них была информация о жизни соплеменников в то время в самой Германии, в Западной Европе. Нацизм готовил гигантское преступление, которое не могло полностью сохранить в тайне. Гитлер и некоторые ключевые фигуры делали публичные заявления о «судьбе евреев», в которых содержались ясные указания на полное их уничтожение. Но советские евреи об этом не знали, им об этом ничего не сообщали.

Все знания советских евреев о жизни своих соплеменников были очень скудные. Мало было и тех у кого были эти скудные сведения. Но это простые люди, а где же были специалисты по Германии: где была верховная власть? Неужели они не знали о чем писал и говорил Гитлер до прихода к власти и после 1933 г.? Должны были знать: должны были видеть, куда идет нацизм.

А где было советское посольство в Германии? Ведь сведения об антисемитизме в этой стране, о выступлениях Гитлера и вождей рейха не были государственной тайной? Все печаталось в германских газетах. Ведь в посольстве была и аналитическая группа, которая должна была посылать свои сообщения в наркомат иностранных дел. Были в Германии и советские журналисты, которые видели и знали, что происходит в этой стране. За двадцать лет до нападения на СССР и начала массовых акций по уничтожению евреев все молчали.

Позже, в 1970-е гг., было замечено: «После первой мировой войны можно было наблюдать настоящие оргии антисемитизма, которые охватили также и университеты», и даже, по мнению одного из профессоров того времени: «Антисемитизм составляет часть немецкого сознания» (102, с. 417).

Гитлер и евреи

А теперь посмотрим, как угроза по отношению к евреям со стороны нацистов не менялась с начала 1920-х гг. и как она проявлялась у Гитлера в его публичных заявлениях. Так, в своей книге «Моя борьба» (“Mein Kampf”) он писал:

«Ныне начинается последняя великая революция. Захватывая политическую власть, еврей сбрасывает с себя последние клочья маски. Демократический плебейский еврей, превращается в кровавого еврея, тирана народов. Через несколько лет он попытается уничтожить национальные основы мысли и, лишив их естественного духовного руководства, подготовит их к постоянному рабскому подчинению? Самым страшным примером этому является Россия… Однако конец этого – не только освобождение народов, угнетаемых евреями, это конец самого народа-паразита. После смерти жертвы рано или поздно умирают также вампиры» (103, с. 56).

В этой же книге Гитлер утверждал, что евреи – паразиты, это крысы, микробы, зловредные бациллы; именно они ответственны за поражение Германии в 1-ю мировой войне, они за вступление США в войну, российскую и германские революции 1917-1918 гг., Версальский мир и даже сифилис. А если евреи такие, то и поступать с ними следует соответственно, т.е. уничтожать.

Нюрнбергские законы, были совершенно откровенно расистскими – Закон о гражданстве и Закон о защите германской крови и чести – они сразу же стали правовыми инструментами против евреев. В этот день- 15 сентября 1935 г. в Рейхстаге «Гитлер произнес речь. В ней он говорил: «Еврейские элементы продолжали проявлять себя как действующие в [международном] сообществе народов подстрекательские и разрушительные факторы…

В какой бы степени эти события ни вели к вспышкам энергичных защитных действий со стороны [арийского] населения у нас нет другого выбора кроме решения этой проблемы исключительно законодательными мерами. … окончательное решение, ведущее к сегрегации, создает основу для приемлемых отношений между германским народом и евреями. Если эта надежда не будет реализована, и еврейское смутьянство внутри Германии и за пределами ее границ будет продолжаться, то ситуация будет пересмотрена.

Настоящий закон представляет собой попытку найти решение еврейской проблемы в законодательных рамках; если эта попытка не удастся, станет необходимым передать эту проблему законным путем национал-социалистической партии для окончательного решения» (104, сс. 645-646).

Отмечая шестую годовщину прихода нацистов к власти в Германии 30 января 1939 г., Гитлер в своей речи сказал:

«Одну вещь я хочу сказать в этот день: который может быть памятен не только нам, немцам: в течение своей жизни я часто выступал пороком: за что меня обычно осмеивали. В период моей борьбы за власть я сказал, что однажды возглавлю государство и нацию и тогда наряду со многими другими, решу и еврейскую проблему. Именно евреи встретили мои пророчества смехом. Их смех, некогда такой громкий теперь, как я полагаю, застрял у них в горле. И сегодня я опять буду пророком: если международные европейские финансисты в Европе и за ее пределами сумеют еще раз втянуть народы в мировую войну, то результатом будет не большевизация мира и, следовательно, триумф еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе[…] (105, с. 34).

Здесь следует вспомнить уже приведенную выше цитату из книги «Моя борьба», где Гитлер уже угрожал евреям уничтожением. А угроза в данном отрывке звучит зловеще. Эта угроза была направлена против евреев в свободном мире и самой Западной Европе. Гитлер имел ввиду то, что евреи, находившиеся под его властью, заплатят высокую цену за любое сопротивление извне его планам достижения гегемонии в Европе. Гитлер часто вспоминал об этом «пророчестве» в ходе осуществлении «Окончательного решения еврейского вопроса». То есть различные аспекты этого кровавого действия не были полной тайной для его собственного народа (109, с. 409).

Заговор между евреями и большевиками?

Второе, на что хочется обратить внимание: это упоминании о «большевизации мира». Не прошло и девяти месяцев, как Германия подписала «Пакт о ненападении» с этими же большевиками. Успели ли уже просохнуть чернила?

А теперь перейдем к последнему публичному предупреждению, которое должно было вызвать тревогу у евреев, если бы они знали о нем. 22 июня 1941 г., в день нападения на СССР по берлинскому радио выступил министр пропаганды Германии Й.Геббельс и зачитал декларацию Гитлера:

«Создался известный нам заговор между евреями и демократами: большевиками и реакционерами с единственной целью – помешать созданию нового народного Германского государства, с целью снова довести Германский рейх до бессилия и бедствия.

Никогда германский народ не испытывал вражды к народам России. Однако иудейско-большевистские правители Москвы пытались в течении более 20 лет разжечь пожар не только в Германии, но и во всей Европе, Не Германия когда бы то ни было пыталась навязать национал-социалистическую доктрину России: а иудейско-большевистские правители Москвы непрерывно пытались навязать свое господство нашему народу и другим народам Европы.

Ныне наступил тот час, когда необходимо выступить против этого заговора еврейско-англо-саксонских поджигателей войны и точно также против еврейских властителей большевистского московского центра» (105, с. 39).

В первый же день этой войны началось уничтожение евреев. Так, 22 июня 1941 г. в г. Сокаль Львовской области были расстреляны 11 евреев (106-л.2). Начались массовые акции уничтожения евреев. Так, в Белоруссии в городе Браслав Витебской области с 22 июня до конца того же месяца 1941 г. было ликвидировано 2 000 евреев (107- с.170), а 24 июня в Гарсдене (Литва) – это немецкое название: литовцы называют этот город Гаргждай (он находится на востоке от Клайпеды) было уничтожено 201 человек (в том числе одна женщина). В документе указано, что эти люди были расстреляны так как «еврейское население поддержало русскую пограничную заставу при отражении немецкого нападения» (108, с. 79).

Советы знали об угрозе уничтожения евреев

Советская система знала об угрозе уничтожения евреев, но, как и многое другое, это было тайной, а точнее, как сказал Аркадий Ваксберг, «нарочитым молчанием». Как доказательство он приводит следующий факт:

«В Швейцарию был направлен в качестве специального корреспондента «Известий» Илья Эренбург, который посвятил присланную оттуда статью поднимавшему в Европе голову нацизму, проникшему даже в Швейцарию, активности различных нацистских объединений, преследованием евреев и клевете на них, распространявшейся в разных странах, эти проблемы обсуждались тогда в Лиге Наций. Как раз в этой связи и возник бернский судебный процесс и как раз по случаю разгула фашистского «Национального фронта» в Швейцарии туда был и направлен Эренбург. Но ни одного слова об этом судебном процессе, происходившем тут же, в Швейцарии, в те же самые дни (о нем гремела мировая печать) и имевшем к теме его статьи самое прямое отношение, там нет ни слова» (101, сс. 114-115). Дочь И.Эренбурга – Ирина – рассеяла все мои сомнения. Она достоверно знала о том, что отец подробно написал о процессе, но все упоминания о нем были вырезаны в редакции» (101, с. 115)

В том же Берне в 1934-1935 гг. состоялся еще один судебный процесс на котором рассматривалось происхождение как фальшивки «Протоколов сионских мудрецов». Судебный процесс полностью разоблачил эти «Протоколы» как фальшивку, притом с соблюдением всех правил демократической процедуры. Однако все советские газеты обошли это сенсационное решение бернского суда полным молчанием – это ещё один факт из книги А. Ваксберга (101, с. 114). Конечно, этих примеров маловато для того, чтобы утверждать, что это было во всех подобных случаях. Но, как мы видим, это «преступное умолчание» подтверждается историей.

Объяснение этому явлению не может быть однозначным. Ответ следует искать во многих плоскостях. До того как город или другой населённый пункт захватывали оккупанты, из него успевало уйти часть еврейского населения. А остальные? Почему они оставались? В советской историографии вопрос об эвакуации населения во время войны рассматривался, в основном, в плане перебазирования экономики на восток из районов, которым угрожала оккупация. Больших специальных работ только об эвакуации населения нет(1*).Тем более отсутствуют работы о неорганизованном бегстве населения. Причина этого в том, что это один из многочисленных провалов советской политики во время войны, а также потому, что судьба населения не очень интересовала советскую идеологическую машину.

Тем более в советской историографии нет работ об эвакуации евреев. Мало работ опубликовано и на Западе. При этом следует эти работы разделить по времени входа из печати. Время оказывало влияние на взгляды авторов. Одна группа авторов работ опубликованных в годы войны или сразу же после ее окончания высказывали фантастические утверждения о том что советские власти провели ряд мер, специально направленные на спасение евреев. С конца 40-х годов авторы уже не говорят о подобных случаях(2)

Эвакуация евреев или бегство?

Обратим внимание на довольно важное замечание, сделанное профессором М. Альтшулером, в котором он указывает, что СССР был единственной страной во время второй мировой войны, которую Германию не смогла оккупировать полностью, а поэтому эвакуация евреев была результативной, т.е. часть евреев сумела спастись.(5) . Профессор Альтшулер четко разделяет эвакуацию, как организованное явление и как бегство, как стихийное переселение (6)

Во второй части своей книги “Двести лет вместе” А.И. Солженицын в 21 главе “В войну с Германией” (100, сс. 342-391) уделяет достаточное внимание вопросу эвакуации. Но при этом, как и в предыдущей первой части, так и в предшествующих главах данной второй части Александр Исаевич использует свой излюбленный прием. Из цитируемой работы он берет только информационный материал, нужный ему, но совершенно игнорирует те выводы авторов книг или статей, если они не подходят к его концепции. Более подробно об этом будет сказано ниже.

Важно также, что эвакуация проводилась дважды. Первый ее этап приходится на последние дни июня – июль до конца ноября 1941 года . А второй этап имел место через год- летом и осенью 1942 года . Первый этап отличался от второго тем, что эвакуация была более массовой и проходила с сравнительно ограниченной территории.

Проведение эвакуации в отдельных районах зависело от конкретной обстановки на фронте. Так, в Белоруссии она проходила в июне – августе, а к сентябрю уже была оккупирована вся территория республики. На Украине процесс эвакуации длился около четырех месяцев – с июля до середины октября. При этом из Правобережной Украины – июль-август, а из Левобережной – август-октябрь. К ноябрю 1941 года была занята большая часть территории Украины.

Из Прибалтики из-за стремительного наступления немецких войск эвакуация продолжалась несколько дней в конце июня -начале июля . Проходила эвакуация и из отдельных областей РСФСР. В июле- октябре 1941 года она велась из Ленинграда и области, но в связи с начавшейся блокадой сократилась и возобновилась лишь в 1942 году и продолжалась до конца 1943 года.

Из других районов РСФСР, таких, как Калининская, Московская, Тульская, Воронежская, Ростовская, Смоленская, Курская областей и Крымская АССР эвакуация проходила в два этапа: частичная- в июле-августе и массовая – в сентябре-ноябре 1941 года. В 1942 году эвакуация проходила с середины мая до октября и захватила, как уже говорилось меньшую территорию, а точнее Ворошиловградскую, Ростовскую, Сталинградскую, Воронежскую, Керченский полуостров, Краснодарский и Ставропольский края, Чечено-Ингушскую АССР и некоторые другие районы Северного Кавказа.

Всего за период от начало войны до конца 1941 года было переправлено в тыловые районы более 12 млн. человек (7).

Эвакуация и бегство населения из пограничной полосы на восток начались в первые же дни войны. С наибольшими трудностями эвакуация населения проходила в районах, оказавшихся уже в первые дни войны в зоне военных действий. Имеются ввиду Прибалтика, Молдавия, западные области Украины, Белоруссии и Карелия. В этих регионах из-за быстрого продвижения нацистских войск сумела эвакуироваться лишь незначительная часть населения. Так из Литвы, которая была оккупирована в первую неделю войны, успели выехать только 42,5 тысяч человек (8). Из Эстонии – более 50 тысяч человек (9). Из Молдавии – 250 тысяч человек (10). Речь идет о населении вообще, а не только о евреях. А из Одессы, как утверждают некоторые исследователи, успело уехать до 50% еврейского населения (10а, с. 3)

Но при этом следует учитывать, что имели место многочисленные случаи, когда люди пытались эвакуироваться , но стремительное наступление обгоняло их и евреи не могли вернуться, их присоединяли к местным евреям и всех их ждала общая судьба. Были и такие случаи, когда успевали эвакуироваться на новые места жительства, поселялись там, но при новом наступлении нацистов (особенно летом 1942 года) оказывались в оккупации и погибали.

Проблему отношения евреев к принятию решения об эвакуации можно в целом отнести к альтернативе: не могли или не хотели. При этом необходимо учесть и то, что у населения СССР не было правдивой информации о продвижении германских войск. Были случаи, что не было никакой информации. Это касалось жителей сел или небольших местечек. Газеты не приходили, а радио во многих селах не было. И если принимали решение бежать, то часто было поздно – их район уже был оккупирован(64, с. 240).

Начнём с той группы евреев, которые хотели эвакуироваться, и зададимся вопросом – в каких условиях это происходило. Эвакуация населения может быть успешной, если она организована. Партийные и Советские органы власти не ставили для себя первейшей задачей спасть население вообще. В документе, который вся советская историография всегда называла ” историческим” и как писалось “…пронизана идеей “Всё для фронта! Всё для победы!”, перечислялось многое, что необходимо сделать в условиях начавшейся войны. Речь идёт о директиве Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей от 29 июня 1941 года.

Возникает вопрос, почему такой важности документ был принят лишь спустя неделю после нападения Германии на СССР. Думается, что причина состоит в том, что Сталин и его окружение не думали в первые несколько дней, что наступления нацистских войск будет столь стремительным.

Но в тоже время мы можем считать, что начиная с 23 июня , иллюзии, которые питал Сталин начинали испаряться. 23,24,25 и тем более 26 июня Сталин догадывался, что пограничные сражения проиграны (90, с. 165). Но когда ему доложили, что оккупирован Минск, это известие стало причиной кульминации психологического шока Сталина. Его шок выразился в том, что Сталин уехал к себе на дачу и некоторое время не появлялся в Кремле (90, с. 171)

Но времени не было и надо было действовать. Нужно был срочно разработать документ, который был бы руководством для действий на местах. Такой документ был очень важен для СССР, потому, что нельзя забывать о тоталитарном режиме, где все было регламентировано, и никто не мог, да и не хотел поступать (велик был риск) без инструкции. Вот и появились эти “Директивы”

А так как времени было ограничено для его подготовки, то обратились к известному декрету 1918 года “Социалистическое Отечество в опасности!”, написанному В.Лениным. Советская историография никогда не отрицала преемственность этих двух документов, называя это дальнейшим развитием ленинского учения о защите социалистического Отечества. Но уже совершенно дословно использован во многих положениях Ленинский декрет.

В этом документе указывалось: «необходимо отрешиться от благодушия и настроений мирного времени, решительно перестроить всю работу на военный лад, подняться на священную и беспощадную войну с захватчиками, отстаивать каждую пядь родной земли, оказывать всестороннюю помощь фронту, вывозить из прифронтовых районов все материальные ценности, развернуть партизанскую борьбу в тылу врага» (11)

Но в этом перечислении, мы не находим указаний о спасении населения, которым грозила опасность. Речь идёт не только о евреях, но и о коммунистах, о членах их семей и др. Основная задача ставилась однозначно – организация обороны и вывоз материальных ценностей. Учитывая важность перебазирования промышленности на восток, ЦК ВКП(б), ГКО, СНК СССР приняли меры по организованному проведению эвакуации. 24 июня был образован Совет по эвакуации. Согласно решениям Государственного Комитета бороны (ГКО) от 3 и 16 июля, Совет был реорганизован и его председателем с 3 июля стал председатель ВЦСПС Н.М. Шверник. В новый состав Совета по эвакуации вошли заместители Председателя СНК СССР А.Н.Косыгин и М.Г.Первухин (заместители председателя совета),заместители Председателя СНК СССР А.И.Микоян и М.З.Сабуров и представитель от Наркомата внутренних дел СССР. 16 августа 1941 года В Совет по эвакуации был дополнительно введен заместитель начальника главного управления тыла Красной Армии генерал- майор М.В.Захаров (12).

Совет по эвакуации, деятельность которого направлялась ЦК ВКП(б), Государственным Комитетом Обороны и Совнаркомом СССР, определял порядок, сроки, очередность, конечные пункты перемещения людей и материальных ценностей, а также вид транспорта и количество выделяемых транспортных средств. Его решения, утвержденные правительством, были обязательными на всей территории страны.

26 сентября 1941 года при Совете по эвакуации было создано Управление по эвакуации населения во главе с заместителем председателя СНК РСФСР К.Д.Панфиловым. Тогда же Панфилов вошел в состав Совета по эвакуации в качестве одного из заместителей председателя Совета (13)

В состав этого Управления входили отделы по эвакуации, трудоустройству, бытовому обслуживанию эвакуированных и Центральное справочное бюро. Управление должно было организовывать вывоз население из районов, которым угрожала оккупация, обслуживание в пути следования, прием, размещение и устройство на работу эвакуированных. Данное управление располагало значительным аппаратом в Москве и на местах. Общее число уполномоченных в союзных республиках, в областях и краях вместе со штатными работниками, занимавшихся эвакуацией и эвакуированными, составлял на 1 января 1942 года 2757 человек (14).

Проблемы при эвакуации населения

Такая централизация при принятии решений в обстановке катастрофических неудач на фронтах и хаоса в тылу, особенно в прифронтовой полосе имела трагические последствия. Необходимо также учитывать явную ошибочность при решении направить основной поток беженцев в Среднюю Азию. Сюда за 1941 год было привезено большинство эвакуированных, которых невозможно было обеспечить продовольствием. Его запасов здесь не было потому, что еще в довоенные годы было принято решение переориентировать регион на производство хлопка, а необходимое продовольствие доставлять сюда по новой железнодорожной магистрали Турксиб. В военное время из-за нехватки подвижного состава продовольствие почти не доставляли и в Средней Азии среди эвакуированных начался массовый голод, унесший жизни многих, среди них и евреев, которым удалось убежать от нацистского уничтожения. К тому же в Средней Азии возник избыток трудовых ресурсов, которых не хватало в других, более развитых в промышленном отношении районах.

Причиной множества смертей эвакуированных был не только голод. Неустроенность быта и жаркий климат способствовали распространению дизентерии и других болезней. Контроль за вывозом населения, оборудования и других материальных ценностей осуществляла созданная при Совете по эвакуации группа инспекторов во главе с А.Н.Косыгиным (15).

27 июня 1941 года было принято постановление ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР “О порядке вывоза и размещения людских контингентов”, которое определило главные задачи и первоочередные объекты эвакуации. Перемещению на Восток в первую очередь подлежали детские учреждения, квалифицированные кадры рабочих, люди пожилого возраста, женщины с детьми, промышленное оборудование, станки и машины, цветные, цветные металлы, горючее, хлеб и всё другое, что имело стратегическое значение(16).

Возможно, данное постановление не всегда соблюдалось, не соблюдалось очерёдность и по существовавшему “телефонному праву” отдавались приказы вывозить в первую очередь всё имеющее оборонное значение, а потом, если успевали гражданское население. Кроме этого само постановление уже опоздало, так как к 27 июня были оккупированы значительные районы СССР, а в других случаях из-за неразберихи и хаоса просто не доходило до местных органов власти. Ведь директива от 29 июня 1941 года была опубликована во всех газетах, передавалась по радио и в ней, как уже говорилось, не было предусмотрено эвакуация населения, даже наоборот, строго предупреждалось об опасности паникёрства. Как представляется, таким образом очень нужное постановление от 27 июня было парализовано в значительной мере.

5 июля 1941 года СНК принял документ “О порядке эвакуации населения в военное время”.В тот же день было утверждено Положение об эвакуационном пункте. Главное назначение этого учреждение состояло в приёме эшелонов с эвакуированными. Но документ о том, кто и когда должен быть вывезен в глубь страны не связанных с производственной необходимостью, и которые хотели эвакуироваться так и не был принят. К 28 августу 1941 года в прифронтовых и тыловых районах страны действовало уже 128 эвакопунктов (17).

Постановления от 27 июня и от 5 июля 1941 года не предусматривали какое-либо преимущество той или иной этнической группе в отношении перемещения в тыл. Проф. Г.А.Куменёв, активно занимающийся проблемами эвакуации, отмечает: «Внешне это представляется демократичным и справедливым. И всё же думается, что в эвакуационных планах следовало бы учесть обреченность на уничтожение, ту особую смертельную угрозу, которая буквально нависла над еврейским населением, не по своей воле оказавшимся на оккупированной немецко-фашистскими захватчиками территории СССР. Но это сделано не было» (18).

Марк Солонин, российский историк и публицист, автор книг и статей, посвященных Великой Отечественной войне, в первую очередь о ее начальном периоде, пишет:

«Судя по тому, как развивались события лета 1941 г., тогдашним руководителям – как и позднейшим пропагандистам – было абсолютно чужда мысль о том, что государство несет какую-то ответственность за жизнь своих поданных, По сей день не обнаружено ни одного документа, ни одного свидетельства того, что советское правительство искало пути спасения тех своих граждан, которых в условиях оккупации ждала нетяжелая, безрадостная, голодная ЖИЗНЬ, а жестокая и неминуемая СМЕРТЬ» (111, с. 410)

Возможно, что преимущества во время эвакуации, которое получили бы евреи, или назовем это эвакуацией по этническому принципу было бы не на пользу евреев. Это вызвало бы ненависть к ним, которая существовала и без этого, но была бы еще сильней. Это видно из различных источников того времени.

Едут из Москвы одни евреи…

Так, в обзоре корреспонденций, обработанной военной цензурой Москвы и Московской обл. с 1 по 5 ноября 1941 года читаем утверждение одной из жительниц Подмосковья, которая хотела уехать, но не смогла после того, как сутки седела на вокзале. А случилось это потому по ее мнению:

“Едут из Москвы одни евреи в электрических вагонах”. (18-а, с. 159). Одновременно с этим обзор отмечает факты антисемитских настроений. Вот они:” В Москве не увидишь еврея, все они убежали, начиная с больших начальников… Ведь кому-кому, а евреям в первую очередь надо защищать Москву. СССР единственная страна, которая делает им поблажку. Ведь евреев в Москве было процентов до 75 от жителей города, большинство занимали руководящую работу… Наше правительство сделает большую ошибку, если обратно их пустит в Москву…”(18-а, с. 160). Вот следующее: “Евреи эшелонами бегут на север, надеясь, что русский из боя выйдет с победой и они заживут с хозяйской рукой (18-а, с. 160). И вот еще из одного письма: “Обидно за евреев. До войны у них и [жил]площадь, и все [было], а как Москву защищать, так разлетелись. Логически рассуждая, зачем евреев земля держит…” (18-а, с. 160).

Советская власть спасала евреев?

После разгрома нацистской Германии и ее союзников в прессе некоторых западноевропейских и прежде всего США стали появляться публикации, в которых сообщалось советские власти предпринимали специальные меры по спасению евреев, о том что Советская власть и сам лично Сталин принимал активное участие в первоочередной эвакуации евреев на Восток. Писали то, что местным властям было приказано это делать, что Советское правительство, кроме общих мероприятий по эвакуации правительственных учреждений, промышленных предприятий и др. с их персоналом, принимало энергичные меры по эвакуации евреев, т.е. провести ее на этнической основе. Эту точку зрения иногда высказывали и авторы, которых трудно было бы назвать просоветскими. Один из них Евгений Михайлович Кулишер (1881-1956) – юрист и историк права писал в 1956 году:

“Не вызывает сомнений, что советские власти принимали специальные меры для эвакуации еврейского населения или для облегчения его стихийного бегства. Наряду с государственным персоналом и промышленными рабочими и служащими всем евреям отдавалось преимущество [при эвакуации]… Советские власти предоставляли тысячи поездов специально для эвакуации евреев, сознавая, что они являются наиболее угрожаемой частью населения” (82, с. 45).

Позже Е.М.Кулишер повторил эту мысль в своей работе “Европа в движении. Война и изменения населения, 1917-1947”. Он писал: “…были эвакуированы… широкие массы евреев.., чтобы спасти их от немецких жестокостей (83, с. 260).

Но, как нам известно, подобных специальных мер не было, как не было опубликовано никаких правительственных постановлений или инструкций об эвакуации евреев или сообщений такого рода мероприятий. Но в зарубежной еврейской литературе, а точнее в книге Моше Кагановича об участии евреев в партизанском движении есть упоминания об одном из подобных указов: “Уже в конце 1941 года был опубликован указ (декрет), подписанный Калининым… и Горкиным… об эвакуации из областей, угрожаемых врагом, в первую очередь граждан еврейской национальности”.

Моше Каганович даже прямо цитировал заключительный абзац их этого, как назвал его Шварц, в уже упомянутой выше книге, мифический указ: ” Так как враг относится зверски – варварски к советским гражданам еврейской национальности и истребляет их полностью, предписывается эвакуировать их в первую очередь в отдаленные области Советской России. Все средства транспорта и связи должны быть предоставлены для этой цели в их распоряжении”. Далее автор – М. Каганович добавил, что “если бы евреи более внимательно и серьезно отнеслись бы к этим предостережениям”, многие тысячи погибших были бы сейчас в живых (86, с. 188).

Аркадий Ваксберг в своей книге “Из ада в рай и обратно” пишет: “…будто был даже издан специальный указ Президиума Верховного Совета СССР о первоочередной эвакуации еврейского населения… Мне пришлось специально провести тщательны розыски в архивах, но ни каких следов такого указа, ни “открытого”, ни даже секретного там не оказалось(101, сс. 189-190).

Что ничего подобного не было пишет и Г.В. Костырченко: “Однако сколько-нибудь убедительных документных доказательств эти утверждения под собой не имеют (87, с. 222).

Позволю себе привести еще одну цитату А. Ваксберга:”Зато большой ненавистник советского режима Солженицын в этом вопросе оказался его страстным защитником. Подвергнутые сомнению и яростно оспоренные им по другим позициям советские пропагандистские материалы, здесь принимаются им без малейших сомнений…” (101, с. 190). У А.И. Солженицына об этом можно прочесть во второй книге «Двести лет вместе» на сс. 343-351.

О том, что происходит с евреями на оккупированной территории СССР, руководство страны знало. Оперативная информация поступала сразу же наверх. Но судьба населения, в том числе и евреев, волновала власти меньше всего. Прежде всего их заботило то, что Красная Армия терпела одно за другим сокрушительные поражения. А это было опасным для советской системы. Мирное население и прежде всего евреи были брошены на произвол судьбы.

О том, чтобы отдавать предпочтение евреям при эвакуации при том страшном антисемитизме, о котором говорилось выше, речи быть не могло. Это вызвало бы такой всплеск ненависти к евреям, что увозить было бы некого. Они тут же были бы уничтожены. Сомнений в этом нет.

В СССР к началу войны не осталось никаких еврейских организаций, которые могли хотя бы поставить вопрос о спасении евреев перед властями. Евреи, главные жертвы нацистских оккупантов, были брошены на произвол судьбы. Этническая эвакуация была невозможна. Единственным выходом из этого положения могла быть информация о том, что идет уничтожение евреев на оккупированной территории и, что евреи должны бежать подальше от линии фронта на Восток, но газеты и радио молчали, в лучшем случае, или просто нагло врали.

Мало того – права на эвакуацию надо было добиваться. А на это не оставалось времени. Как пишет Аркадий Ваксберг: писатель Юрий Щеглов, в те годы киевский житель, вспоминает, что “люди метались в поисках – эвакокарты доставались не каждому». Здание, где они раздавались, было оцеплено милицией и войсками» (101, с. 191).

В условиях первых месяцев войны, когда были захвачены районы СССР, где проживало большинство советского еврейства, было трудно организовывать эвакуацию. Среди прочего многие историки, в том числе и пишущий эти строки, указывали на явное отсутствие предварительного разработанного в деталях плана эвакуации. Эти предположения строились на отсутствии каких бы то даже упоминаний на подобные документы. А из-за закрытости архивов отыскать их было невозможно. К тому же известная всем советская военная доктрина кануна 1941 г. строилась на том, что предстоящая война будет вестись на территории противника, а следовательно эвакуации на советской территории речь вестись не может.

Планы эвакуации были

Но израильскому ученому В. Дубсону из университета Беэр-Шевы удалось в уже открытых архивах обнаружить подобные планы предстоящей эвакуации. Так, по его утверждению, основы эвакуационной политики были изложены в проекте постановления СНК СССР “Об утверждении положения об эвакуации и порядке разработке эвакопланов”, датированном 7 июня 1941 г. (93) . Обратим внимании на дату документа – т.е. за две недели до начала войны. Кроме того, это был проект. Но будем считать, с большой натяжкой, что план все же был. Проект включал 7 разделов:

1. Понятие об эвакуации.

2. Объекты эвакуации.

3. Районы эвакуации.

4. Объявление эвакуации.

5. Запретные зоны и районы размещения при эвакуации.

6. Порядок вывоза из пограничной полосы и отдельных районов.

7. Порядок вывоза из районов, угрожаемых противником. 2(93-)

Тот же документ предусматривал очередность и приоритеты при определении порядка эвакуации населения. Первоначально были упомянуты “дети дошкольного возраста в сопровождении матерей или лиц ответственных за их наблюдением”, затем “школьники до 15 лет организованные по группам (школам), в сопровождении своих учителей”; “старики старше 60 лет” и лишь потом “необходимая часть рабочей силы для обслуживания эвакуируемых промышленных предприятий, имеющих особое значение для обороны страны”. Но уже в том же документе при рассмотрении общей очередности эвакуации предусматривалась уже другая, более прагматичная очерёдность: первое – ценное имущество государственных учреждений и предприятий; второе -дети; третье – старики; четвертое – прочие объекты и грузы (93)

Тот же Дубсон пишет, что имелись планы эвакуации населения Москвы, для чего уже в конце апреля 1941 г. была создана специальная комиссия, и Ленинграда. 3 июня проект постановления СНК СССР “О частичной эвакуации населения г.Москвы в военное время, который был представлен Сталину. Сталин приказал прекратить подготовку эвакуационных планов. В его резолюции адресованную председателю Московского Совета В.П. Пронину на проекте об эвакуации населения Москвы от 5 июня 1941 г. говорилось: “Ваше предложение о частичной эвакуации населения в военное время считаю несовременным. Комиссию по эвакуации прошу ликвидировать, а разговоры об эвакуации прекратить. Когда нужно будет и если нужно будет подготовить эвакуацию – ЦК и СНК уведомят Вас” (96, с 245).

Причины трудности эвакуации

Но вернемся к причинам трудности в организации эвакуации. Одной из них была и деморализация руководителей и исполнителей. Во-вторых, как раннее отмечалось, некоторые постановления и другие официальные документы противоречили друг другу. А в условиях тоталитарного государства, когда всё предписывается и регламентируется вышестоящими органами, подобное разногласие вызвало паралич в действиях.

О двуличии, замешенном на абсолютной неспособности руководить, а особенно в сложной ситуации, можно судить о действиях ЦК ВКП (б) Белоруссии. В ночь с 24 на 25 июня 1941 года секретарь ЦК, другие руководящие работники СНК практически одновременно со штабом Западного фронта покинули Минск и переехали в Могилев (19а, сс. 109-110). 23 июня 1941 года власти принимают меры, чтобы не допустить “панику”, вплоть до применения силы – создают “вооруженные отряды” для борьбы с паникерами ( 19а- с.110).

Время для спасения упущено

В то же время, чтобы не допустить паники, ЦК КП(б)Б принимает постановление об организации вооруженных рабочих отрядов для усиления охраны предприятий и порядка в Минске. На деле это означало, что все проходные на заводах и фабриках строго охранялись. Никто из рабочих, инженеров и других сотрудников этих предприятий не мог их покинуть. Фактически это означало круглосуточное пребывание на рабочих местах без права покидать рабочие места. Таким образом произошло то, что большие скопления людей на предприятиях не выпускались, руководство республики думало не об их безопасности, а том, чтобы они “наращивали рабочий ритм под взрывами бомб” (19а – сс.109-110).

Население Белоруссии и среди них сотни тысяч евреев были дезориентированы и упустили время для эвакуации или бегства. А времени ведь было мало. Оно исчислялось не неделями, а днями и даже часами. Время, за которое еще можно было кое-что сделать это с 22 по 25 июня. Это касается лишь Минска и других восточных районов Белоруссии. Для западных – времени не было. Они были оккупированы в первые часы и дни войны. И хотя 25 июня была создана республиканская эвакуационная комиссия под руководством Председателя СНК Белоруссии С.Белинского уже было поздно( 19а-110). Ведь 26 июня нацисты уже находились на подступах к Минску и войска оккупантов, а также их десанты отсекали толпы беженцев в различных районах Белоруссии. Все, те кто пытался эвакуироваться, в том числе и евреи, оказались в окружении и вынуждены были вернуться домой или остаться там, где их застала оккупация. И после всего не позднее 12 июля 1941 года в своей записке И.В.Сталину секретарь ЦК КП(б) Белоруссии и член Военного Совета Западного фронта П.К.Пономаренко писал: “… Настроение белорусов исключительно патриотическое. …Как вывод, должен подчеркнуть – исключительное бесстрашие, стойкость и непримиримость к врагу колхозников в отличие от некоторой части служащего люда городов, не о чем не думающих, кроме спасения шкуры. Это объясняется в известной степени большой еврейской прослойкой в городах. Их объял животный страх перед Гитлером, а вместо борьбы – бегство…”(19б-с.112).

Заметим, что известный российский историк Г.В. Костырченко в одной из своих работ пишет: “До отъезда в Белоруссию в 1938 г. Пономаренко был в аппарате ЦК ВКП(б) заместителем Маленкова по отделу руководящих партийных органов являлся тогда ключевым в формировании политики антисемитизма” (87, с. 222).

Брошенные руководством

А вот что пишет уже упомянутый Марк Солонин: «Оценить по достоинству праведный гнев, обуявший Пантелеймона Кондратыча, можно, только зная о том, что правительство БССР и ЦК Компартии во главе с Пономаренко сбежали из Минска уже 24 июня, за три дня до того, как северным окраинам Минска вышли передовые части танковой группы Гота. Сбежали на машинах, с вооруженной охраной. Сбежали, бросив город на произвол судьбы, не организовав эвакуацию людей и заводов. 80 тыс. евреев (жители Минска и многочисленные беженцы из окрестных сел и городов), лишенные, в отличие от товарища Пономаренко, возможности «спасти шкуру», погибли в Минском гетто(111, с. 411).

Из зоны военных действий гражданское население эвакуировалось по указанию военного командования, а из прифронтовых и угрожаемых районов – лишь только с разрешения Совета по эвакуации, которому было предоставлено право «… воспрещать въезд и выезд в местности, объявленные на военном положении». Именно этот документ сыграл роковую роль потому, что боязнь посеять панику приводила к запрету местными властями отъезда населения из прифронтовой полосы. Людей, стремившихся эвакуироваться объявляли паникёрами и дезертирами.

Так, уже упомянутое Постановление от 5 июля 1941 года “О порядке эвакуации населения в военное время” противоречило Указу Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня того же 1941 года о военном положении, согласно которому все, находящиеся в местностях, объявленных на военном положении, обязаны подчиняться только военным властям. Вот как эту ситуации описывает М. Краков в своих воспоминаниях о селе Лысая Гора, что в Одесской (теперь в Николаевской) области: «Фронт, приближался. Семьи партийцев, а так же евреи, стали собираться в дорогу. Сельсовет объявил порядок и очередность эвакуации. Запрещался выезд без разрешения т.е без эвакуационных листов, а паникеров было обещано немедленно арестовывать. Для борьбы с паникерами и шпионами создали отряд из оставшихся пожарников и охотников, вооруженных охотничьими ружьями. Отряд перекрыл все дороги и никого не выпускали без эваколистов, которых оказалось так мало, что всем не хватило, евреи сутками дежурили у сельсовета в ожидании эвакуационных документов. Немцы приближались. Красноармейцы покинули село. Председатель с/с с семьей бежал на пожарной машине, забрав с собой все незадолго до этого полученные им эвакуационные листы. В селе среди евреев началась паника: что делать, куда бежать. В Лысой Горе не осталось никакого транспорта: лошади, машины, трактора, были мобилизованы для армии, а отступающие части забрали подводы…»

“Не волнуйтесь и не паникуйте”

Это подтверждают в своих свидетельских показаниях многие из переживших Шоа. Бывшая узница гетто в Изяславе, что в Каменец-Подольской области, Штерн Тойба Шмулевна рассказывает: “Многие жители хотели уехать, но в городском клубе созвали собрание: “Не сейте панику. Не уезжайте”,- звучал приказ”.

Это только один из примеров, а их достаточно. В это же время в Мирополе Житомирской области, когда после бомбежек и паники первой недели войны, неопределенность достигла апогея, семья Цымринга, главного бухгалтера бумажной фабрики, решила бежать от немцев. Глава семьи, как ответственный работник пошел за разрешением к председателю местного совета Глейзеру. “Бросить производство в такой момент, может только враг, – орал задыхаясь слюной Глейзер. За побег я расстреляю тебя на месте!”. Так Цимринги остались в Мирополе. (85, с. 24).

Achtung-Wiederholung:

Аркадий Шаталов вспоминает, что происходило в Воронеже: «5 июля 1942 года в конце рабочего дня, когда уже совсем близко были слышны разрывы снарядов, которые стали достигать окраины города, люди пошли в военкомат, чтобы спросить, нужно ли покидать город. В ответ им сказали: «Не волнуйтесь и не паникуйте, город не сдадим». Успокоенные люди разошлись по домам. А на утро следующего дня в военкомате двери и окна были открыты настежь, сквозняк гулял по помещению и гонял какие-то бумажки. Чувство безысходности охватил людей, но ненадолго. Все поняли: чтобы спастись, нужно срочно покинуть город, ибо присутствие немцев ощущалось совсем близко. Нам, как и всем остальным, ничего не оставалось, как уходить пешком» (110-с.4).

Вот еще одно свидетельство: “Пятого августа 1942 года население узнало, что немцы подходят к Минеральным Водам. Началась эвакуация учреждений и санаториев. Но транспорта не было. Для того чтобы уехать, надо было иметь пропуск, и люди задерживались из-за оформления бумаг”.(20).

В ряде работ, где речь идет о первых днях войны в Западной Белоруссии говорится о том, что жителям территорий вошедших в состав СССР в 1939 -1940 гг. не давали пересекать старую границу [61, с. 167]. В одном из воспоминаний об этом говорится о том, как одной жительнице Пинска удалось сесть в один из поездов, уходивший на Восток:”… в Житковичах нас все таки настигли вражеские самолеты. Началась бомбежка. Пассажиры рассыпались кто куда. Наконец опасность миновала. И вот тут началось самое странное и, пожалуй, как я уже значительно позже поняла, самое страшное. После бомбежки люди стали возвращаться к своим вагонам… Однако не тут-то было. У каждого вагона стояли советские пограничники и пропускали внутрь лишь тех пассажиров, которые предъявляли так сказать “восточные” паспорта. А “западникам” дорога на восток была прикрыта. Так было на всем протяжении бывшей советско-польской границы” [62, с. 62]

В Яд Вашем, В Зале Имен вместе с анкетами на погибших, которые этот отдел музея Шоа собирает, пришло письмо от Евгения Зеликмана (Санта-Моника, США). В этом письме рассказывалось об эвакуации из местечка Щедрин Гомельской области следующее: “Перед приходом немцев евреи сделали попытку эвакуироваться. Взяв колхозные повозки, они погрузили своих жен и детей, прихватив с собой кое-что из домашнего скарба и отправились на восток. Узнав об этом, председатель колхоза Хаим Горелик догнал их в лесу и под угрозой расправы с пистолетом в руке заставил колонну вернуться обратно. “Красная Армия, – кричал он, – не пропустит врага на свою территорию, а нам своим трудом надо ей помочь, а не трусливо бежать, разграбив колхозное имущество”. Некоторые, бросив повозки, ушли пешком вперед, другие же вернулись обратно к своим очагам. Когда на следующий день оккупанты ворвались в местечко, то первого, кого немцы расстреляли, был Хаим Горелик”.

Как и в других местах, в Хмельнике Винницкой области эвакуация не была организована. Наоборот партийные власти делали все, чтобы, как они говорили, чтобы не создавать панику. Для этого они пускали ложные слухи. Так, пустили слух, что Красная Армия отбила у немцев Львов и что захватили много немецких пленных. И даже усадили своих второстепенных работников на машины, будто бы они уезжают, а через некоторое время вернули их (1, с. 3). Но один из евреев, работавших в штабе, который стоял тогда в Хмельнике, ночью ходил по еврейским домам и уговаривал уезжать. Об этом предупредили райком партии (20-а, с. 3)

Эвакуация срывалась из-за несогласованности действий командования. Так, 23 мая 1942 г. Керчь была вторично оккупирована (97, с. 404). Из-за этой несогласованности действий командования многие крымчаки (еврейская этнолингвистическая община, компактно проживавшая в Крыму) не могли эвакуироваться. Крымчакам сообщили, что корабль, на котором они смогут эвакуироваться, будет ждать в порту Крым, но корабль был пришвартован у Генерального мола. Немногие из крымчаков смогли добраться к месту швартовки этого корабля, так как расстояние между этими причалами составляло 18 км. К тому же во многих семьях крымчаков мнения о необходимости эвакуации были не однозначные. Некоторые из женщин с детьми эвакуировались, а их мужья остались, будучи уверены в том, что им ничего не угрожает (96, с. 204). 22 июля 1942 г. оставшиеся в Керчи крымчаки были расстреляны у Аджимушкайского рва. Их собрали за день до расстрела. Вероятно, было расстреляно около полутора тысячи крымчаков. За время оккупации погибло около 80% крымчаков. Возвратившись из эвакуации, крымчаки, впервые собрались на месте расстрела в 1948. После десятилетий забвения в начале 1990-х гг. на месте расстрела крымчаков был воздвигнут памятник (97, сс. 204-205).

Все для фронта!

Война требовала быстрой перестройки работы транспорта. 24 июня 1941 года был введен военный график движения поездов. Он предусматривал передвижение в первую очередь военных эшелонов, особенно грузов мобилизационных перевозок. С началом войны значительная часть судов морского и речного флота были переданы в распоряжение военного командования. Кроме этого армии передали почти весь наличный автомобильный транспорт. Большинство авторемонтных предприятий также были переданы военному ведомству. К тому же основные транспортные магистрали и узлы фронтовых и прифронтовых районов подвергались массированному налёту вражеской авиации, в результате чего имелись большие потери среди специалистов-транспортников и в транспортных средствах. Основная задача перед транспортом была поставлена так, что её можно выразить однозначно “Всё для фронта!”

Свой вклад в дело организации работы транспорта в условиях войны сыграли евреи, работники этой отрасли. Так, в отчете по гражданской эвакуации сказано о евреях, что при выполнении боевых заданий проявили себя работники Одесского порта, Стоквиш Г.И., Покрас Х.Я., Край, Гольденберг, Шварц, Межбижер Л.Б., Гольдман и др.(21)

Профсоюзы

До сих пор шла речь о роли государственных органов власти в организации эвакуации. А какую роль в этой проблеме играли общественные организации, такие как профсоюзы, комсомол, Красный Крест? Говоря о профсоюзах, отметим, что 4 июля 1941 года ВЦСПС так определил основные задачи этой общественной организации во время войны: “…возглавить героический труд рабочих и служащих, максимально приблизить работу профсоюзов к военному производству: участвовать в переводе промышленности на военные рельсы, освоение и увеличение выпуска вооружения и боеприпасов”(22). Профсоюзы возглавили «социалистическое соревнование рабочих и служащих за успешное выполнение и перевыполнение производственных заданий фронта каждым предприятием и учреждением, каждым трудовым коллективом».

Уделяя главное внимание производству, профсоюзы не переставали заботиться о материально-бытовых нуждах населения, особенно семей фронтовиков, раненных, инвалидах войны. Но в этом перечне нет упоминаний о том, что сделали профсоюзы для организации эвакуации населения, особенно тех, кому грозила неминуемая смерть, если они окажутся в руках нацистов. Хотя с 3 июля 1941 года Совет по эвакуации возглавил секретарь ВЦСПС Н.В. Шверник.

Комсомол

То же можно сказать и о роли Комсомола. Он с первых дней войны подчинил всю работу делу мобилизации молодёжи на отпор врагу, перестроил всю свою деятельность на военный лад. Иногда можно найти указание на то, что комсомол участвовал в осуществлении эвакуации промышленных предприятий и учреждений, имущества колхозов и совхозов, МТС, а также людей из прифронтовых районов в глубь страны. Но, говоря об эвакуации, населения речь идёт лишь о тех специалистах и их семьях, которые уезжали с предприятиями перевозимых на Восток и готовые на новом месте приступить к производству необходимой фронту продукции, а не о населении, которые, спасаясь от нацистов, бежало вглубь страны (23).

Красный крест

Даже такая организация как Красный Крест, для которой вопрос спасения мирного населения и оказания ему помощи является главной задачей, занялась в условиях войны обеспечением надёжной санитарной службой. Оказывали помощь и населению прифронтовых районов, пострадавших от налётов вражеской авиации. Много было сделано для содействия военно-медицинским органам в обслуживании госпиталей.(24) Вопросами организации эвакуации населения данная организация не занималась. А вот оказание определённой помощи уже эвакуированным и прибывшим на новое место жительство действительно было. Говоря об организации эвакуации, мы имеем ввиду организованный вывоз гражданского населения. Но это не относилось ко всем желающим. Эвакуировались предприятия, которые вместе с оборудованием вывозили своих сотрудников вместе сих семьями.

Девальвация человеческой жизни

Кроме этого эвакуации подлежали и те группы населения, которых определяли те или другие органы власти, как военные так и гражданские.

Распоряжением командующего Юго-Западным фронтом Кирпоноса (август 1941 года) одновременно с эвакуацией семей начсостава местных гарнизонов и семей ответственных и инженерно- технических работников, надлежало эвакуировать и семьи начсостава, ответственных партийно-советских и инженерно-технических работников, раннее прибывших… по эвакуации из Западной и Правобережной Украины” (25). Остальные желающие эвакуироваться могли это сделать без посторонней помощи, т.е. были оставлены на произвол судьбы.

К тому же следует добавить, что после успешных боевых действий зимой 1941-1942 годов Совет по эвакуации был ликвидирован постановлением от 31 января 1942 года за ненадобностью.(26). Чем же объяснить равнодушное, если не преступное отношение к гражданскому населению? Если говорить о евреях, то некоторые склоны приписать всё это антисемитизму. Вероятно, антисемитизм играл свою роль. Но, как уже говорилось выше, на произвол судьбы были брошены не только евреи. Начиная с гражданской войны 1918-1920 годов проявилось безразличие к ценности человеческой жизни. Это обычное явление для любой войны подобного типа. Но если после любой войны должен наступить гражданский мир, то в Советской стране этот желанный мир так не наступил. Продолжалась борьба с различными “врагами народа”, превратившаяся 1937 -1938 годах в массовые репрессии. В таких условиях ценность человеческой жизни сводилась практически к нолю. С этой психологией и вступили войну.

Девальвация человеческой жизни проявилась и в том, что в годы войны был провозглашен лозунг “Победа любой ценой!”. “Мы за ценой не постоим” и освобождали города к “торжественным датам”. Тем самым узаконили термин “не считаясь с потерями”. Самое страшное в том, что это считалось нормой, и мало кто задумывался над этим.

И всё же, учитывая трагичность обстановки 1941 года и все обстоятельства, которые сопутствовали эвакуации и о которых уже говорилось, перебазирование на Восток было беспрецедентным в мировой истории по своим размерам и срокам. Известный английский публицист Александр Верт писал: “Повесть о том, как целые предприятия и миллионы людей были вывезены на восток, как эти предприятия были в кратчайший срок и в неслыханно трудных условиях восстановлены и как им удалось в огромной степени увеличить производство в течение 1942 года, это прежде всего повесть о невероятной человеческой стойкости”(27).

Каждый спасался как мог

Итак, эвакуации населения была плохо организована, а поэтому в большинстве случаев уходить от опасности приходилось самостоятельно. Но сделать это было трудно, да и опасно. Дороги были забиты, своего транспорта не было. Большинство евреев проживало в городах и местечках. А, значит, как городские жители они не знали, обычно, просёлочных дорог и легко могли сбиться с пути, а это приводило к тому, что попадали в руки к немцам.(28)

Уходить без транспорта т.е. пешком могли лишь люди молодые, а старые и больные, семьи с маленьким детьми этого сделать не могли. Не следует забывать, что традиционно в еврейских семьях существовало тесное взаимопонимание между родителями и детьми, между всеми членами семьи. Об этом имеется многочисленные свидетельства тех, кто пережил Шоа (Холокост). К тому же многие мужчины уже были мобилизованы на фронт, а их семьи без мужчин не могли или не рисковали сняться с места. Даже когда и имелись лошади и повозка, эвакуироваться было нелегко. Так, одна из свидетельниц рассказывала, что в колонне бежавших от немцев ехала подвода, на которой ехал еврей со своей женой, у которой был трехдневный ребенок, двое детей постарше и слепая мать. Колонна должна была на гору, после чего шел крутой спуск, где дорога проходила вдоль озера или пруда. Оборвалась уздечка, лошади понесли вниз, телега упала в озеро. Наблюдавшие за этим местные жители хохотали, приговаривая:

– А, жиды, доехали до Сталина! Вот вам будет, Сталин вам поможет!

– Беженцы стали помогать пострадавшим, вытащили подводу и вещи, а те, кто смеялся над беженцами стали грабить их пожитки. С большим трудом удалось сохранить часть своего скарба (29а, с. 5)

Уходили пешком. Уже упомянутый Аркадий Шаталов пишет: «Колонна беженцев была нескончаемой, не было видно ни начала, ни конца – бесконечный, многотысячный поток людей. Мы шли, опаленные Солнцем, всех мучила жажда, хотелось пить, а воды не было. Мы считали за счастье, когда попадалось болото, и можно было вдоволь из него напиться…

«…на бреющем полете по-над колонной летели немецкие истребители и стреляли из пулеметов по беззащитным людям, Люди, скошенные пулеметными очередями, погибали на месте. Этот налетов для беженцев был такой неожиданностью, что они не знали, где и как им спасаться. После этого, как только начинал слышаться гул моторов, люди стали убегать с дороги и ложиться в поле, росла рожь или пшеница, но зачастую смерть настигала людей и там»(110, с. 4).

С самого начала война была объявлена всенародной. Оказание помощи фронту стала образом жизни населения. Все трудились во имя победы. Эвакуироваться означало в таких условиях признать себя дезертиром. К тому же по закону, принятому в 1939 году (а он продолжал действовать и в условиях войны), работники государственных учреждений и предприятий не могли уволиться или быть уволенным без разрешения начальства(29). Самовольный уход с работы считался уголовным преступлением.

Это же положение подтвердил и другой документ-Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1941 г. “О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время”(30). Когда же начиналось повальное бегство, а оно имело место непосредственно перед вступлением оккупационных войск, уходить было поздно или невозможно.

Вот несколько примеров, подтверждающих это. “С приближением немцев мне поручили вывезти оборудование артели, и я погрузил его в вагон. Но вагон не прицепили, и я остался вместе с оборудованием”.(31) Вот еще: “Когда началась эвакуация из Керчи женщин с детьми, моя жена не хотела ехать. Наши рыболовы, наш консервный завод выполнял заказы фронта, и я не мог оставить работу. Оставлять в городе меня одного жена не соглашалась(32).” Когда немцы подошли к Перекопу,- читаем мы в “Черной книге”, – доктору Фиделеву посоветовали уехать”. Я никогда не был дезертиром,- ответил он, – а бросать сотни больных на произвол судьбы – значит дезертировать в минуты опасности”(33)

В 1941 г. киевлянину Гершу Шерману исполнилось 59 лет. Когда немцы подошли к Киеву Шерман считал правильным приказ Сталина ничего не оставлять врагу. Товары в магазине сложил и приготовил их на случай отправки на восток. Он долго верил, что Киев не сдадут. Но началась частичная эвакуация.

– Иди немедленно, – сказала жена.

– Мне доверили государственное имущество на десятки тысяч. Его нужно вывезти, а не оставлять Гитлеру. Неужели непонятно?

– Пропадешь вместе с магазином…

– Не пропаду. На 99 процентов Киев не будет сдан. А если и случится, в райисполкоме обещали дать транспорт: повезу имущество и себя. Нельзя быть паникером…”(88, с. 81).

В начальный период войны, а также летом 1942 года наступление немецких армии было настолько стремительным, что даже те, кто уходил, вскоре оказывались отрезанными от советского тыла линией фронта и вынуждены были возвращаться. Так, евреи Минска и всего района западнее его оказались в немецком тылу, после попытки эвакуироваться.

Житель районного центра Городок, Каменец-Подольской области вспоминает: “Не дождавшись эшелона, мы решили уйти пешком, но немецкие войска обогнали нас. Когда мы заметили, что немцы идут вслед за нами, все попрятались в посевах пшеницы. Видимо, немцы что-то заметили, так как стали вести огонь. Очень много людей погибло, те, кто остался жив, – вернулись в Городок” (99, с. 26).

Подобное имело место и в других районах Украины, однако там могли действовать и другие факторы, в частности наличие широких рек, потому, что добравшись до Днепра или другой широкой реки, беженцы не могли переправиться. Как правило, мосты были уничтожены, а переправы были заняты отступающими частями Красной Армии. И. Гуллер, бывший узник гетто в Хмельнике, Винницкой области, вспоминает: “Наша семья попыталась эвакуироваться, даже доехали до Киева, но перейти Днепр было уже невозможно и моя мать, с которой был я, и мой младший брат, приняла решение вернуться”(59, сс. 25-26).

А вот другое свидетельство: “Мы подошли к Днепру. Там оставались единичные катера, которые брали людей баз вещей. Мы переправились, в чем стояли. ” (29а, с. 8). Далее говорится, что на берегу остались десятки тысяч людей, которые не успели перебраться на другой берег (там же).

Вот как подобную ситуацию описывает А.Фадеев в романе “Молодая гвардия”, называя беженцев, ожидавших переправу неделями табором:”Но если все усилия людей, сгрудившихся в таборе, сводилась к тому, чтобы попасть на мост – все усилия военных людей ведавших переправой, сводились к тому, чтобы не пустить этих людей на мост, а в первую очередь дать переправиться частям Красной Армии, отходившим на новые рубежи обороны между Донцом и Доном. В этой борьбе индивидуальных и частных воль, усилий и военной, государственной необходимости, в условиях, когда враг вот-вот появится и на том и на этом берегу Донца и когда слухи, один чудовищнее другого, подогревал взаимно противоречившие страсти – в этой борьбе и проходила повседневная жизнь табора”(34).

Показательным в этом плане была судьба евреев-колхозников из Нагартова, бывшей еврейской колонии в Николаевской области. Когда началась война, то часть евреев, не призванных в армию, сумела переправиться через Днепр и уйти на восток. А произошло это так. Члены колхоза “КИМ” во главе с председателем Бибе Г.Я. решили эвакуироваться, во что бы то ни стало. Спасти людей, скот. “Врагу ни крошки!” – таков приказ. Поехали к Днепру, погнали скот. Убедившись, что плавсредств не хватает и что они у военных, Бибе тут же вступил в переговоры с командиром части, и после настойчивых просьб командование решило помочь гражданским. Колхозники и солдаты в течение одного дня должны были переправить колхоз. Все было подготовлено к переправе, и как только последнее подразделение ступило на левый берег Днепра, колхозники “КИМа” заняли переправу и за ночь перевезли всех людей и скот. Попав в Ростовскую область, в колхоз им Буденного вблизи Сальска, эвакуированные сразу же приступили к полевым работам. Скот был сдан в колхоз. По рекомендации райкома партии Бибе Г.Я. стал председателем колхоза им. Буденного. Когда немцы летом 1942 г. подошли и к Сальску, нагартовцам пришлось срочно эвакуироваться дальше (89, сс. 157,158).

Совсем по-другому сложилась судьба членов к-за им Кирова. Эвакуируясь они добрались к месту переправы недалеко от станции Кочкаревка Береславского района, где когда-то действовал паром, но оказалось, что в первые же дни войны он был разбит. Пришлось расположиться табором в пяти км. от Берислава. Председатель колхоза и завхоз поехали со скотом на переправу в сторону Херсона на разведку в поисках пригодных плавсредств. А остальные, простояв под Береславом трое суток, потеряли надежду на благополучный исход. впали в панику. А лидеры выдвинулась группа пессимистов. Они не только не мобилизовали людей, в основном женщин, а наоборот, подавляли их надежду, уговаривая, что они не активисты, ни коммунисты, а поэтому немцев они бояться не должны. Колеблющиеся послушались, за ними потянулись и остальные. Так была допущена роковая ошибка – “вернуться и погибнуть на месте, чем в чужом краю”. Вот это их и погубило (89, с. 18).

Среди тех, кто хотел эвакуироваться, но не мог этого сделать, были и те, кого останавливала бедность. У них, как они считали, не было средств, что бы пуститься в дальнюю дорогу. Для того, чтобы подтвердить эту мысль, приведём слова из одного свидетельского показания: “Моя семья не эвакуировалась, по-видимому, потому, что не было средств. У нас обеспечение было такое, что кроме коровы, которая у нас была и которую не могли продать, фактически ничего не было. А уже шли разговоры, что на Днепре буханка хлеба около трёхсот рублей стоит”(35).

Евреи не понимали всей опасности

До сих пор мы вели разговор о тех, кто хотел, но по разным причинам не смог эвакуироваться. Но были и такие, которые этого не хотели. Почему это происходило? Они просто не представляли себе, насколько велика была опасность. С довоенного времени внушалась убежденность в том, что предстоящая война будет вестись на чужой территории и малой кровью. А значит не стоит паниковать. В условиях начавшейся войны люди оставалось в неведении. Истинное положение скрывали. А поэтому считали, отступление носит временный характер.

Попробуем определить, насколько советские евреи представляли себе опасность, нависшую над ними. О том, что нацисты ненавидели евреев и преследовали их, было известно. При этом разные группы евреев по разному пришли к потери чувства опасности. Так, молодежь и та часть взрослого населения, которая была более или менее грамотной, воспринимала нацизм как смертельную опасность для евреев. Но представление об опасности постепенно стало притупляться под влиянием ряда обстоятельств. Это объясняется тем, что в середине 30-х годов пресса много писала об антисемитизме в Германии. К тому же роман Леона Фейхтвангера “Семья Опперман” (в других переводах “Семья Оппенгейм”), а также экранизация этого романа и другой фильм – “Профессор Мамлок” – показали опасность, грозящую евреям. Но после августа 1939 года, т.е. после заключения советско-германского пакта, антифашистская пропаганда стала меняться, а потом пошла на убыль.

О том, что евреи не представляли себе ту опасность, которую нес с собой фашизм, подтверждает не предназначенный для публикации отрывок из доклада зондерфюрера СС в министерство оккупированных областей, датированный июлем 1941 года (цитируется по книге С.М.Шварца):

“Поразительно, как плохо евреи осведомлены о нашем к ним отношении и том, как мы обращаемся с евреями в Германии и в не так уж далекой Варшаве. Не будь этой неосведомленности, был бы немыслим вопрос с их стороны, проводим ли мы разницу в Германии между евреями и другими гражданами. Если они и не ожидали, что при немецком управлении они будут пользоваться теми же правами, что и русские, они все же думали, что мы оставим их в покое, если они будут прилежно продолжать работать” (2-с.126)

Когда же началась советско-германская война и об антисемитизме нацистов заговорили вновь, многие евреи восприняли это как пропагандистскую акцию. К тому же советские средства массовой информации внушали, что главный враг для нацистских агрессоров коммунисты. Думается, что и советские и партийные власти едва ли предполагали, какую судьбу уготовили нацисты евреям. Это предположение строится на том, что власти оставляли для подпольной и партизанской деятельности значительное число евреев, которые сразу же с оккупацией того или другого района арестовывались именно как евреи. Ко всем уже сказанному следует добавить, что многие евреи верили своему опыту, а не радио, книгам и газетам. Ведь в их представлении немцы были такими, какими они их знали по первой мировой войне. Ведь из всех режимов времён гражданской войны в оценке евреев немецкий был одним из наиболее терпимых по отношению к евреям. Это не означает, что немецкие оккупационные власти того 1918 года не были замечены в антисемитизме. Вовсе нет, имели место даже убийства евреев. Но масштабы этого были значительно меньшими, чем со стороны петлюровских, белогвардейских и большевистских властей.

М.Агурский в своей книги воспоминаний, рассказывая о годах гражданской войны, писал: “Калинковичи переходили из рук в руки. Наилучшие впечатления оставили немцы, что имело впоследствии трагические последствия”(60, с. 23).

Один из тех, кто пережил Шоа вспоминал: “Мне было 12 лет, когда немцы императора Вильгельма Второго заняли Днепропетровск, где жила наша семья. Я выскочил на улицу и увидел четырех вооруженных винтовками солдат. Рядом пулемет. “Мальшик, мальшик, – позвал меня один из солдат, – клеб, клеб”. Он показывал на свой разинутый рот. Я побежал к матери и сказал, что немцы просят хлеб. Мать вытащила из буфета буханку белого хлеба, разрезала пополам и половину отдала мне. Я бегом кинулся на улицу. Солдат ласково погладил меня по голове, аккуратно разрезал хлеб на четыре части и раздал товарищам. Должен сказать, что прихода немцев в городе происходили уличные грабежи и квартирные кражи. С приходом немцев все безобразия немедленно прекратились, царил образцовый порядок”(92, с. 12).

А вот как описывает ситуацию накануне эвакуации в своих мемуарах профессор С.Я.Боровой, которому давали такой совет: “Никуда не уезжайте, при немцах нам будет очень плохо, будем жить в унижении, страдая и т.д. Но у нас будут шансы уцелеть. Стать же беженцами – это значит наверняка погибнуть…”(36). Это пример того, как думали в интеллигентной среде, которая окружала профессора. А вот пример из жизни маленького местечка Джурин, что на Винничине: “Мне помнится, тетя, жена брата моего отца, по происхождению она была из зажиточной семьи, которая говорила, что евреи в свое время жили с немцами и, что возможно, с приходом немцев возвратятся личные семейные дела, в современном названии бизнес”(37)

Подобное мы находим и в воспоминаниях бывшей винничанки Мани Трегер: “Мы были бедные, и у нас не было, за что уехать. Может быть, мы бы еще уехали, но у нас была тетя Фейга. Она пришла к нам и говорит: “Не уезжайте, Идл, ты будешь жить, ты откроешь мастерскую; это же идет культурная нация, это неправда, они не убивают. Ты знаешь, когда немцы зашли на Украину, я открыла магазин, я торговала и за счет этого я еще и теперь живу. Это нас тоже сбило”(38).

А вот как описана подобная ситуация другим очевидцем: “Когда началась война, тетя Фейга, известная своим умом не только на нашей улице, доказывала моему отцу: “Не верь ты сказкам. К нам идет настоящая власть. Еще в ту войну помню, они спасли нас от погромов и навели порядок. Я, к примеру, свое собственное дело имела, на которое пришедшие голодранцы положили глаз, оставив мне голый “цорес”. Таким специалистам, как ты, любая порядочная власть не станет вязать руки. И куда, скажи на милость, двинешься со своей не сглазить, халястрой? Детей у тебя пятеро – мал мала меньше(63).

Еврейское население Западной Белоруссии и Западной Украины, видя бедственное положение беженцев из Польши, которые оказались там после сентября 1939 года, не хотели испытать их долю, а поэтому не собирались покидать свои дома. Да и сами беженцы, которым удалось избежать в 1940 году советской депортации на Восток, напуганные слухами об условиях жизни депортированных, найдя жилье и работу, боялись в очередной раз сниматься с места (62-с.58)

В конце июля 1941 года, в условиях начавшейся эвакуации и связанного с этим некоторого ослабление надзора со стороны советских карательных органов, на киевском Подольском рынке происходили импровизированные митинги евреев, причем большинство участников сходились на том, что уезжать им из Киева не следует, что при немцах тоже будет для всех работа. Расхожей была фраза: “Что будет с людьми, то будет и с нами”. Говорили также: “Хуже, чем теперь не будет”(39).

Именно последнее наталкивает нас на мысль, что иногда евреи не хотели эвакуироваться из-за ожидаемых трудностей. Так, например, в решении не покидать Киев сыграло свою роль и знание об огромных трудностях выезда неорганизованного населения в ту пору. Киев находился в полукольце вражеского фронта; и отправляющиеся в тыл поезда и пароходы неоднократно подвергались обстрелу.

Если в 1941 году число добровольно оставшихся евреев было значительно, то в 1942 году их стало несравненно меньше. Тем не менее возникает вопрос, как после массовых расстрелов 1941 года это могло иметь место? Можно предположить, что они просто не знали, что происходило за линией фронта в немецком тылу.

Партийным и советским властям удалось так тщательно скрывать от населения сведения о жестокостях немцев и казнях евреев, что последние, находясь в районах, которым непосредственно угрожала оккупация, не эвакуировались. Так, по рассказам очевидцев еще в 1942 году в подвалах домов в Воронеже, Ростове, Краснодаре и в других городах вместе с русскими и украинцами, находившиеся там евреи, ожидая пока фронт прокатится через город, надеялись продолжать свою работу в качестве врачей и учителей, портных и сапожников, по их убеждению нужны при любом режиме(40).

Евреи не могли или не хотели эвакуироваться и по чисто материальным соображениям. Очень трудно было оставить имущество, нажитое таким трудом, на произвол судьбы. Очень характерна судьба евреев Ростова-на-Дону. Здесь линия фронта долго оставался стабильной. Осенью 1941 года немецкая армия заняла Таганрог, где все евреи были уничтожены 26 октября. Немецкая армия остановилась. И только 24 июля 1942 года началось немецкое наступление в районе Ростова (41). Таким образом, в течение полугода жители Ростова, в том числе и евреи, не были информированы о гибели евреев в Таганроге, хотя расстояние между Таганрогом и Ростовом составляет 67 км. В результате в момент вступления нацистов в конце июля в Ростов здесь было довольно много евреев. Оккупанты уничтожили там 15-16 тысяч евреев.

Замалчивание фактов уничтожения евреев

Может быть, командование Южного фронта и местные власти не знали об акциях против евреев? Документы свидетельствуют об обратном. Так, в Политуправление Южного фронта с 20 сентября 1941 года по 10 марта 1942 года поступили агентурные сведения об уничтожении евреев в Николаеве, Миргороде, Кременчуге, Днепропетровске, Кагарлыке, Белой Церкви, Коростышеве, Киеве, Артёмовске, Одессе, в городах Донбасса и оккупированных районах Ростовской области(43).

Подобную информацию получали и партийные органы. Так, в докладной записке секретарю Сталинского обкома партии сообщалось об уничтожении в Волноваховском районе в еврейском колхозе “Авангард” всех евреев, в том числе и детей. При этом сообщалось, что шестилетняя девочка при расстреле спряталась среди трупов и осталась жива, но выйдя на улицу на следующий день, была схвачена и убита. А жена красноармейца спрятала 15-летнего еврея, но их выдали и обоих расстреляли(44).

И так, возможно, в 1941 году еще можно найти оправдание властям – они не представляли себе, какую смертельную опасность несет евреям оккупация. Совершенно иной представляется ситуация в 1942 году. На этом этапе определенно имел место отказ властей от мероприятий по спасению евреев. Речь идет не о том, что следовало создавать привилегии евреям при эвакуации. В конкретной социально- политической ситуации это не могло не вызвать взрыва антисемитских настроений. К тому же это дало бы нацистской пропаганде еще один козырь для распространения лживого утверждения, что Советская власть это жидовская власть, за которую и воевать то не стоит. В этих условиях, думается, было бы верно, как минимум информировать людей о реалиях зверств оккупантов по отношению к евреям.

Чтобы убедиться в этом возьмём самую известную, читаемую и массовую газету из всех советских газет. Речь идет о газете “Известия”. И так посмотрим, что писалось в ней в период с января по май 1942 года об уничтожении мирного населения на оккупированной территории, в том числе и о евреях. 7 января 1942 года была опубликована нота Народного Комиссара Иностранных Дел “О повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях”. Как из названия, так и из содержания этого документа видна позиция советского тоталитарного режима Речь идет о грабежах, разрушениях в городах и селах, об осквернении памятников культуры, а потом о жестокостях по отношении к советским людям. В данной ноте впервые говорится о расправе с евреями. Но при этом следует обратить внимание, что евреи не выделяются в числе расстрелянных и даже упоминаются последними, а также указывают, что не все евреи уничтожаются, а только отдельные: “Страшная резня и погромы были учинены немецкими захватчиками в украинской столице- Киеве. За несколько дней немецкие бандиты убили и растерзали 52 тысячи мужчин, женщин, стариков и детей, безжалостно расправляясь со всеми украинцами, русскими и евреями, чем-либо проявившими свою преданность советской власти (45).

И чуть ниже говорится, что и в других городах было совершено много массовых убийств, “при чем эти кровавые казни особенно направлялись против безоружных и беззащитных евреев из трудящихся”(46).

По уже сложившимся к тому времени приемам советской пропаганды идеи и факты, изложенные в нотах и других официальных документах, должны были получить поддержку, подтверждение и разъяснение в других материалах, опубликованных в прессе. Действительно, в передовой статье “Известия” на следующий день (8 января 1941 г.) названной “Беспощадным будет отмщение гитлеровцам за кровь и страдания советских людей” уже нет ни слова об уничтожении о евреях. Жертвы нацизма названы “мирным населением” или “безоружным мирным населением”(47)

Через несколько дней была помещена корреспонденция с Юго-Западного фронта “Что происходит в Харькове”, в которой сообщается что: “В качестве меры для борьбы с голодом немецкое командование приказало выселить в соседние с Харьковом районы десятки тысяч горожан, живущих здесь” (48). И сразу же следующим абзацам о переселении евреев: “Для евреев на окраине города в разрушенных зданиях, лишенных света и воды, устроены концлагеря. Немецкие палачи приказали еврейскому населению Харькова покинуть свои жилища и переселиться в концлагеря. Измученных, полураздетых людей нагайками и прикладами гнали вдоль улиц. Старики и дети в изнеможении падали и умирали на дороге”(49).

Через неделю была опубликована “Декларация союзных стран, оккупированных Германией, о наказании гитлеровцев и их союзников- участников за совершаемые ими преступления”, в которой говорится о преступлениях против польских граждан, норвежского и чехословацкого народов, и ни слова об уничтожении евреев только за то, что они евреи(50). Нет упоминаний об уничтожении евреев в сообщении Совинформбюро «Чудовищный приказ гитлеровского генерала об уничтожении всех исторических и художественных ценностей и об истреблении мужского населения в захваченных немцами советских районах”(51). И здесь прежде говорится о материальных ценностях, а потом об истреблении людей.

До конца апреля 1942 года в “Известиях” был опубликован ряд сообщений о зверствах нацистов, но в них опять же не было упоминаний об уничтожении евреев(52).

В многочисленных сообщениях встречается материал о зверствах оккупантов на Украине(53), в Белоруссии(54) и республиках Прибалтики (55). Акцент делается на представителях титульных национальностей данных республик. Используется терминология украинский или белорусский народ вместо народа Украины или народ Белоруссии. Хотя из самих текстов видно, что речь идет именно о всем населении этих регионов. Так, рассказывая о зверствах на Украине и употребляя термин “советские граждане”, приводят количество жертв в Киеве, Одессе, Днепропетровске и Львове, среди которых были наверняка и евреи.

28 апреля 1942 года была опубликована вторая нота “О злодеяниях зверствах и насилии немецко-фашистских захватчиков в оккупированных советских районах и об ответственности германского правительства и командования за эти преступлениях”(56). И снова, как и в ноте, опубликованной 7 января 1942 г., перечисление преступлении начинается с всеобщего ограбления населения и продолжается изложением о полном разрушении населенных пунктов, захвате земли, рабско-крепостническом труде и кабале, насильственном увозе в Германию, ликвидации русской и национальных культур и лишь в конце упоминается об истреблении людей. Но при этом о евреях сказано еще меньше, чем в предыдущей ноте от 7 января. Только единственный раз мы встречаем, что “Сотни тысяч украинцев, русских, евреев, молдаван и мирных граждане других национальностей погибли от руки германских палаче в городах Украины” (57). В этом же документе рассказывается о гибели 27 октября 1941 года 3 тысяч жителей Таганрога. Правда, о том, что это были евреи, не сказано.

Подводя итог анализу официальных нот Советского правительства о зверствах оккупантов и сопровождающий их комментарии в средствах массовой информации, следует отметить: во-первых, прежде всего бросающиеся в глаза пренебрежение к ценности человеческой жизни, поскольку об уничтожении людей говорится, как правило, в последнюю очередь. Во-вторых, проступает нежелание акцентировать внимание на национальном составе жертв, в первую очередь евреев. Объяснение этому не следует искать в одном лишь антисемитизме. Здесь дело в более сложной и многозначной политической игре. Суть в том, что власти боялись вызвать у нееврейского населения впечатление, что нацисты не очень опасны русскому, украинскому, белорусскому и другим народам, а опасны лишь одним евреям. Те, кто определял настроение и убеждения, боялись, что моральный дух в армии, который падал из-за поражений на фронте, упадет из-за этого еще больше. Это объяснение касается и того периода, когда наступило время побед, моральный дух не только в армии, но и в тылу, окреп.

Тема фашистских преступлений по отношению к евреям умалчивалась не только в советских средствах массовой информации, но и в многочисленных листовках, которые распространялись на оккупированную территорию. В них много говорилось о зверствах нацистов по отношению к населению.

Это же касается и листовок, издававшихся подпольными обкомами и райкомами. Так, например, в изданной в 1952 году в Минске “Зборнике лiстовак усенароднай партызанской барацьбы у Беларусi у гады Вялiкай Айчынай вайны (1941-1944), объём который составляет 34 печатных листа, нет ни одной листовки, из многих сотен, которая бы касалась уничтожении евреев. Умолчание геноцида евреев в листовках не могло не быть не замечено населением оккупированных территорий и вполне могло быть расценено как определенное отношение к евреям со стороны руководства страны и партии. А это в свою очередь не могло не влиять на отношение окружающего населения к евреям. Специальным Указом Верховного Совета СССР от 12 июля 1941 г. в местности, где было объявлено, военное положение, освобождались от наказания и выпускались из тюрем лица, осужденные на срок до трех лет за так называемые “бытовые” преступления. Вскоре из этой “пятой колонны” оккупанты набирали полицаев и информаторов гестапо.

В это же время было осуществлено жесточайшее преступление. То ли под влиянием общей паники или же из-за отсутствия транспортных средств заключенных на срок более трех лет, т.е. “политических”, не вывозили вглубь страны, а ликвидировали на месте. Таких только в Кировоградской тюрьме было несколько сотен (95, с. 20).

Количество эвакуированных евреев

На вопрос о количестве эвакуированных евреев и евреев-беженцев в статье опубликованной ранее, я даже не пытался ответить, так как никаких данных у меня не было. По-моему их нет и сегодня. Но в последнее время появились ряд публикаций, где приводятся интересующие нас данные. Некоторые историки утверждают, что успели эвакуироваться примерно половина евреев. Об этом говорит д-р И. Арад, который утверждает, что на оккупированной территории остались, т.е. не эвакуировались, примерно 2 750 000-2 900 000 евреев (94, с. 66). Если согласиться, с тем же автором, что в границах 22 июня 1941 г. в СССР на оккупированных с началом войны немцами советской территории проживало 2 150 000 евреев на вновь присоединенных землях и 2 100 000 евреев в районах границ 1939 г. (94, с. 65,66). Проведя простой арифметический подсчет можно сказать, что из 4 250 000 евреев успели эвакуироваться 1 500 000-1 700 000 евреев. На каком основании сделаны эти подсчеты, вернее на основании каких документов, мне неизвестно.

Уже упомянутый историк Вадим Дубсон пишет по этому поводу следующие: “… лишь немногим евреям удалось выехать с территорий, аннексированных СССР в 1939-1940 годах (7-8%), и из той части Восточной Белоруссии, которая была оккупирована до конца июня (11%). Из Западной Украины, в границах 1939 г., оккупированной в июле (заметим не просто в июле, а до 2 июля – С.Ш.), эвакуировалось не более одной трети, а из части Восточной Белоруссии, занятой в этом же месяце и из западных районов Смоленской области РСФСР – примерно 45% проживавших там евреев”. Далее он продолжает: “Из оккупированной в августе части Восточной Белоруссии эвакуировалось 77% евреев… Из центральных областей Украины удалось эвакуироваться двум третям проживающих там евреев” (93). При этом ссылки Дубсон делает на ряд работ.

Итак, многие не эвакуировались по целому ряду независящих от них причин. Это во многом вина сталинского режима, который по своей сути был человеконенавистническим, а поэтому эвакуация населения оказалось второстепенным по отношению к вывозу материальных ценностей. Что же касается евреев, то они пали жертвой идеологических догм сталинской национальной политики, краеугольным камнем которой было прокламированное “единство и сплоченность народов СССР”. Они стали так же заложниками большой политики, в которую играл не только СССР, но и его союзники по антигитлеровской коалиции.

Автор: Семен Швейбиш

Источники

1. Есть сборники статей по данной теме и среди них: Советский тыл в первый период Великой Отечественной войны. Москва, 1988; Эшелоны идут на на восток. Из истории преобразовании производительных сил СССР в 1941-1942гг. Москва, 1966.
2. Шварц С.М. Антисемитизм в Советском Союзе. Нью-Йорк, 1952; его же Евреи в Советском Союзе с начала второй мировой войны (1939-1965), Нью-Йорк, 1966; Альтшулер М. Эвакуация и бегство евреев из Восточной Белоруссии во время Катастрофы (июнь-август 1941). // Ежегодник Института Современного Еврейства Еврейского университета в Иерусалиме, часть 3, 1966 (на языке иврит). PP 119-158
3. Эти данные получены в результате подсчета автором на основании архивных документов и ряда работ в том числе: Всесоюзная перепись населения 1939 года. Сводные таблицы. Основные итого Украинской ССР и Белорусской ССР.// Российский государственный архив экономики ф.1562, опись 336,д.д. 236,257;Kupovetsky M. Estimation of Jewish Losses in the USSR during World War II. // Jews of Eastern Europe, 2(24),Summer, 1994; Куповецкий М. Людские потери еврейского населения в послевоенных границах СССР в годы Великой Отечественной войны. //”Вестник еврейского университета в Москве”, 2(9), с.150;Еncyclopedia of Holocaust v.v 2,3; Carp M. Cartia Neagra. vol. III, Transistria. Bucurest,1947
4. Арад Ицхак Холокост. Катастрофа европейского еврейства (1939-1945). Сборник статей. Иерусалим, 1990
5. Альтшулер М. упомянутая работа c. 119
6. там же, а так же С .Шварц. Евреи в Советском Союзе, с. 43
7. Советский тыл в первый период , с 139
8. Эшелоны идут на восток Из истории преобразований производительных сил СССР в 19141-1942,. Москва, 1966. С.19
9. там же
10. История Молдавской ССР т. 2, Кишинев 1955, с. 306 10а. Боровой С.Я. Гибель еврейского населения Одессы во время фвшистской оккупации.//Iсторичнi зошити. N4, 1991. Киiв,1991
11. Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК М.1976, том 6 с.19
12. КПСС в резолюциях и решениях , том 7, с.13
13. Эшелоны идут на восток с 10.
14. Куманев Г.А Эвакуация советского населения в первые месяцы войны (1941): достижения , просчеты и потери. Рукопись работы находится в библиотеке Яд-Вашем, ее шифр 2о 91-1110а, с.5.
15. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945. Москва, 1961, том 2, с. 143
16. Куманев Г.А. Эвакуация советского населения… с. 5
17. История Великой Отечественной воины т,2 с 547
18. Куманев Г.А. Эвакуация советского населения… с. 5
a. 18а Москва военная. 1941-1945. Мемуары и архивные документы. Москва, 1995.
19. Архив Яд Вашем (далее АЯВ), 033/3264
a. 19а. Иоффе Э.Г. Страницы истории евреев Белоруссии. Краткий научно-популярный очерк. Минск. 1996.
b. «Известия ЦК КПСС», 1990, N 7
20. Черная книга. Составлена под редакцией В. Гроссмана и И.Эренбурга Иерусалим.1980 с. 23
a. 20а. АЯВ, 03/5501. Свидетельские показания Марии Осовской.
21. Государственный архив общественных организаций Украины. ф. 1, оп.,23 д. 2621 лл 12-13
22. Великая Отечественная воина 1941-1945. Энциклопедия. Москва. 1985 с 591
23. там же с.187
24. там же с 378
25. АЯВ. М-37/110 л 3
26. История Великой Отечественной войны т 2 с. 548
27. Верт А. Россия в войне, 1931- 1954 Москва, 1967 с 148
28. Романовский Д. Советские евреи под нацисткой оккупацией.//” Ковчег”, Альманах еврейской культуры. Москва- Иерусалим, 1991, с 287
29. История Коммунистической партии Советского Союза Москва 1959 с
30. Великая Отечественная война 1941-1945. События. Люди.Документы. Краткий исторический справочник. М, 1990 с
31. Черная книга. составлена под редакцией В. Гроссмана и И.Эренбурга. Иерусалим 1980, с.65
32. Швейбиш Константин. «Документы» Иерусалим, 2012
33. там же с. 258
34. Фадеев А. Молодая гвардия М. 1966 с 93.
35. АЯВ. 03/5176 л. 5
36. Боровой С, Воспоминания. Иерусалим, 1993 с 240
37. АЯВ. 03/5176 л. 5
38. АЯВ 033с/ 1850
39. Марченко В. Советская власть и евреи в 1941-1942.// Вестник института по изучению истории и культуры СССР. Мюнхен 1951 с.79
40. там же с 80
41. Великая Отечественная война 1941-1945. События. Люди. Документы с 103
42. АЯВ. М-53 л 103
43. АЯВ. М-37/ 1840, 1842, 1845
44. там же м-37/ 1845 лл 6-7
45. “Известия”, 7 января 1942 г.
46. “Известия”, 8 января 1942г.
47. “Известия”, 11 января 1942 г.
48. “Известия”, 15 января 1942 г
49. там же
50. “Известия” 16 января 1942 г
51. там же
52. Речь идет о статьях в “Известиях”1942 года, “Коричневая саранча”( 16 января), “Можайск-советский”( 21 января), “Ироды” (26февраля), “Дети” (27 февраля)
53. “Известия”, 21 января 1942 г.,7 февраля 1942 г., апреля 1942 г.
54. « Известия”, 20 января 1942г., 13 февраля 1942 г
55. “Известия”, 22 января 1942 г.
56. “Известия”, 28 апреля 1942 г.
57. там же
58. АЯВ. М-37/36; ЦГАОО Украины 1-22-297.
59. Винницкая область. Катастрофа (Шоа). Сопротивление. Свидетельство евреев-узников концлагерей и гетто, участников партизанского движения и подпольной борьбы. Тель-Авив -Киев.1994.
60. Агурский Михаил. Пепел Клааса. Иерусалим,1996.
61. Краткая еврейская энциклопедия. Т.1, Иерусалим, 1988
62. Розенблат Е., Еланская И. Пинские евреи. 1939-1944. Брест, 1997.
63. Трегер Яаков. Ошибка тети Фейги. // Наша страна. Понедельник 3.5.1993.
64. Свидетельство Иосифа Маргулиса.//В огне Катастрофы(Шоа) на Украине. Свидетельства евреев-узников концлагерей и гетто, участников партизанского движения. Редакторы-составители д-р Пинхас Агмон и д-р Иосиф Маляр.”Бейт Лохамей ха-геттаот”.1998.
65. Свидетельские показания Горелик Софьи Бороисовны. АЯВ, 03/4719
66. Ермолович В.И. Достоверность исторического источника.(По материалам листковых изданий партизан и подпольщиков Беларуси 1941-1944 гг.) // Старонки ваенай гiсторыi Беларусi. Выпуск II. Мiнск,1998.
67. Всесоюзная перепись населения 1939 года. Сводные таблицы (1-35). Основные итоги. Украинская ССР // РГАЭ фонд-1562, опись 336, дело 236.
68. Bronsztejn Szyja. Ludnosc zydowska w Polsce w okresie miedzywojennym.Studium statystcne. Warszava – Krakow, 1963
69. Служинська Зиновiя. Людськi втрати пiсля ” золотого вересня” 1939 р. в Захiднiй Украiнi.// “Визвольний шлях”. Книга 4 (565), Квiтень 1995
70. Всесоюзная перепись населения 1939 года. Основные итоги. Белорусская ССР.( Сводные таблицы 1-35) // РГАЭ Фонд 1562, опись 336, д.257
71. Пересчет по Бронштейну , в 1931 году здесь жило 505 021 евреев и прирост составил 45 451 чел.
72. Kupovetsky M. Estimation of Jewish Losses in the USSR during World War II. // Jews in Eastern Europe, 2(24) Summer, 1994
73. Арад И. Холокост. Катастрофа европейского еврейства (1939-1945). Иерусалим, 1990
74. Encyclopedia of Holocaust vol. 3
75. Encuclopedia of Holocaust vol. 2
76. Сarp M. Cartea Neagra . vol. III, Tranistria.Bucuresti, 1947
77. Еврейский антифашистский комитет в СССР, 1941-1948:Документированная история. Москва, 1966.
78. Краткая еврейская энциклопедия. Том 8. Иерусалим,1996.
79. Altshuler Mordechai. Soviet Jewry on the Eve of the Holocaust. a Social and Demographic Profile. Jerusalem,1998.
80. Горланов О.А., Рогинский А.Б. Об арестах в западных областях Белоруссии и Украины в 1939-1941 гг.//Репрессии против поляков и польских граждан. Москва,1997.
81. Большая Советская Энциклопедия. Том 4. Москва,1950.
82. Шварц С. Евреи в Советском Союзе с начала второй мировой войны (1939-1965). Нью-Йорк,1966.
83. Eugene M. Kulisher. Europe on the Move. War and Population Changes. 1917-1947. New York,1948. Цитаты по книге С. Шварца
84. Краков Михаил. Гибель евреев Лысой Горы. //”Вести”, Понедельник, О1,01.1996
85. Каганович Александр. “Доченька, выживи, умоляю тебя…”// Еврейский камертон. Приложение к “Новостям недели” 12 августа 1999 г.
86. Каганович Моше. Дер идишер онтайл ин партизанер – бавегунг фун Совет-Русланд”.Рим,1948. (ин идиш). Цитата по книге С.Шварца, с 46.
87. Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. Москва,2001.
88. Левiтас, Фелiкс. Евреi Украiни в роки другоi свiтовоi вiйни. – Киiв, 1997
89. Шайкин И.М. Зябко М.Н. Нацистский геноцид в еврейских земледельческих колониях Юга Украины.// Катастрофа i опiр украiнського еврейства (1941-1944). Нариси з iсторii Голокосту i Опору в Украiнi. Киiв,1999.
90. Волкогонов Д., Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. В 2-х книгах, книга II, часть I,Москва,1989.
91. Коммунистическая партия в Великой Отечественной войне. (Июнь1941 г. – 1945г.). Документы и материалы. Москва,1970.
92. “Мне следует торопиться” //”Вести”,12.11.96.
93. Dubson Vadim. On the Problem of the Evacuation of Soviet Jews in 1941 (New Archival Sources) // Jews in Eastern Europe. Winter 1999/
94. Арад Ицхак. Нацизм и уничтожение евреев в Европе в годы второй мировой войны.//Холокост. Сопротивление. Возрождение. Еврейский народ в годы Второй мировой войны и послевоенный период. Москва-Иерусалим, 2000.
95. Книга Памяти Украины. Кировоградская область. Кировоград, 1995.
96. Куманев Г.А. Подвиг и подлог. Страницы Великой Отечественной войны. М. 2000.
97. Материалы Девятой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудаике. Тезисы. Москва,2002.//Полякова В.П. Холокост в отношении крымчаков Керчи.
98. Нiмецько-фашистський окупацiйний режим на Украiнi. Збiрник документiв i матерiалiв. Киiв,1963
99. Вестник. Выпуск I. Люди остаются людьми. Свидетельства очевидцев. Черновцы,1991.
100. Солженицын А.И. Двести лет вместе. Часть II. Москва. 2002.
101. Ваксберг Аркадий. Из Ада в рай и обратно.Еврейский вопрос по Ленину, Сталину и Солженицыну. Москва, 2003.
102. Поляков Лев? История антисемитизма. Эпоха знаний. Москва-Иерусалим. 1998.
103. The Holocaust and History: the Known, the Unknown, the Disputed, and the Reexamined. Bloomington and Indianapolis, 1998. (Электронная версия)
104. The Jew in the Modern World. New York, 1995. (Электронная версия)
105. Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941-1044). Сборник документов и материалов. Редактор Ицхак Арад. Иерусалим,1992
106. Государственный архив Российской Федерации. Фонд 7021, опись 67, дело 82.
107. Трагедия евреев Белоруссии в 1941-1944 гг. Сборник материалов и документов. Ответственный редактор Р.А. Черноглазова. Минск,1995.
108. Преступные цели- преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941-1944). Третье издание. Москва. 1985.
109. Холокост: Энциклопедия/Ред. У Лакёр, соред. Ю.Т.Баумель; Пер, с англ. Москва, 2005.
110. Шаталов Аркадий. Эвакуация. Как это было \\ «Еврейский камертон». Приложение к газете «Новости недели. 20 февраля 2011.
111. Солонин М. «22 июня, или когда началась Великая отечественная война.» Москва, 2006